Немецкий журналист Мориц Гатман (Moritz Gathmann) живет в России и пишет для берлинской газеты Der Tagesspiegel. В августе 2012 в еженедельнике Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung (FAS) вышла его статья о Pussy Riot "Lady Suppenhuhn" ("Леди - суповая курица"). Осенью одна из осужденных участниц панк-группы, Надежда Толоконникова, подала жалобу на статью в Германский совет прессы. 12 марта 2013 года совет жалобу отклонил. В интервью DW журналист рассказал о том, какие доказательства своей правоты он предоставил, почему его шокировала реакция коллег и как бы он написал статью сегодня.

DW: Германский совет прессы отклонил жалобу на вашу статью. Вы вздохнули с облегчением?

Мориц Гатман: Я был настроен оптимистично и ожидал такого решения. Моя статья была написана на основании проверенных источников. По просьбе FAS я представил доказательства, которые была переданы в Германский совет прессы. Одна из главных претензий касалась инцидента с ребенком Надежды Толоконниковой, упавшим с компьютерного стола. Я смог доказать, что эту историю опубликовал пресс-секретарь арт-группы "Война".

- Как вы узнали о том, что против вашей статьи подана жалоба в Германский совет прессы?

- Из СМИ. До и во время суда над участницами Pussy Riot я контактировал с адвокатами, но в этом случае они ко мне не обращались. Для меня это показательно. Адвокаты в первую очередь работали для привлечения внимания СМИ.

- То есть вы считаете, что жалоба была подана, чтобы вызвать больший интерес у СМИ?

- Да, пожалуй. Могу себе представить, что статья им очень не понравилась. Но с этим приходится жить - нельзя всем нравиться. Как и вся стратегия во время процесса, так и этот шаг был рассчитан на реакцию общественности.

- Вас удивила негативная реакция на статью, или вы были к ней готовы?

- Я рассчитывал, что статья не понравится Pussy Riot. После выхода статьи началась кампания против меня как со стороны сторонников Pussy Riot, так и некоторых моих коллег-корреспондентов. Она велась в основном в социальной сети Фейсбук. Меня называли "кремлевским пропагандистом" и так далее. Меня несколько шокировала такая жесткая реакция. Это была не критика по существу материала, а личные нападки. После этого история с жалобой в Германский совет прессы меня не сильно удивила.

- Чем это было вызвано - тем, что вы сравнили Pussy Riot с леворадикальной немецкой террористической организацией RAF?

- С одной стороны, это было сравнение с RAF, с другой - истории из частной жизни Толоконниковой. Я знаю, что об этом можно спорить. Но я - за то, чтобы делать это открыто. Меня удивили наветы за моей спиной.

- Ваша статья была одной из немногих в немецких СМИ, в которой Pussy Riot предстали в критическом свете. Чем вы это объясняете?

- Это связано с тем, что я очень интенсивно изучал деятельность и Pussy Riot, и арт-группы "Война". И Алехина, и Толоконникова, и Самуцевич были с 2009 года участницами "Войны". Я писал об этой арт-группе, неоднократно встречался с людьми. Чем теснее был контакт, тем сложнее становилась картина. Когда пишешь об этом издалека, кажется, что это три слабые беззащитные девушки, которые бросили вызов Путину и которых государство за это наказывает. Этот упрощенный взгляд стал для меня в какой-то момент невыносимым. Так возникло желание рассказать историю более детально, добавить в общественную дискуссию новые аспекты.

- Если бы вы писали статью о Pussy Riot сегодня, вы написали бы ее так же, или что-либо изменили?

- Я говорил об этом со многими коллегами. Возможно, сегодня я бы в начале статьи написал, что, конечно, я против тюремного срока для этих молодых женщин. Я не считаю наказание адекватным. Это есть в тексте, но это не бросается в глаза. Теперь я написал бы это в начале, чтобы была понятна моя точка зрения по принципиальному вопросу.

Все остальное я оставил бы. Статья объясняет, почему в российском обществе акция Pussy Riot вызвала волну критики, в том числе в среде оппозиции, почему тысячи людей не выходят на улицы и не требуют свободу Pussy Riot. Возможно, я не написал бы и о падении дочери Толоконниковой с компьютерного стола. Это все правда, но с точки зрения этики может вызывать вопросы.

Хотя, с другой стороны, муж Толоконниковой, Петр Верзилов, очень активно использовал ребенка для материалов СМИ. В многочисленных сюжетах на ТВ и фотографиях показывали, как дочь пишет маме письма в тюрьму, рисует планы побега. То есть ребенка активно использовали. Если бы они этого не делали, возможно, я не написал бы о том инциденте. Но я воспринял такое использование ребенка как цинизм.