Рев моторов, автомобильные гудки, жесты, крики… В греческом городке Урануполи путников каждый день ожидает одна и та же хаотичная картина. Начало посадки. В железную пасть парома вползают пыльные джипы и видавшие виды грузовики с номерными знаками "АО", то есть "Агион Орос" - Святая гора. Паломники, с тяжелыми рюкзаками, в прочной походной обуви, прощаются с женами и детьми. Плач ребенка. Капитан в белой расстегнутой рубашке торопит пассажиров: "Элла, Элла!" ("Скорей, скорей!").

Перед посадкой полицейский проверяет документы - паспорта и визы. Мирянину, чтобы посетить Афон, требуется разрешение - диамонитирион. Попав на корабль, взбираемся по узким крутым лестницам на верхнюю пассажирскую палубу. На ней – ряды

голубых пластиковых сидений. Занимаем места.
Через несколько минут раздается рев сирены. Погрузка закончена. Тяжело вздохнув, паром начинает плавно скользить по лазурной глади Эгейского моря. Внезапно разговоры путников затихают, атмосфера радостного предчувствия постепенно заполняет палубу.

"Другие" пассажиры

Среди пассажиров - примерно два десятка длиннобородых мужчин в черных до пола одеждах и такого же цвета головными уборами. Яркое солнце подчеркивает бледность их лиц. Многие выглядят уставшими. Длинные волосы скручены у затылка в тугой узел. Паломники внимательно наблюдают за монахами. Большинство из них на Святую гору пришли из Восточной и Юго-Восточной Европы, но есть в монастырях иноки из Америки, Австралии, арабских стран, Германии… До облачения в черные одежды, они, как принято говорить, "жили в миру": были менеджерами и профессорами, портными и крестьянами, инженерами, играли в теннис и футбол, ездили в отпуск, влюблялись, - то есть жили и принимали решения по своей собственной воле. В какой-то момент случилось нечто загадочное, как для них самих, так и для окружающих. Они уволились, подарили машину, закрыли счет в банке. Затем, попрощавшись с семьей и друзьями, отправились в один из двадцати афонских монастырей. Через несколько лет послушничества - постриг, клятва жить в бедности и молитве, подчиняться настоятелю, а также обет безбрачия.

Начало другого мира

Наш паром двигается по своему почти сорокакилометровому маршруту вдоль полуострова. Свежий ветер не спасает от полуденного зноя, в тени под навесом на верхней палубе не осталось свободных мест. По левому борту - скалистый берег. Склоны покрыты зеленым ковром из кустарников, зарослей, небольших сосен. На оконечности полуострова величественно возвышается Святая Гора, о вершину которой на высоте две тысячи метров постоянно цепляются белые облака. Афон встречает нас своей суровой красотой. Постепенно приближаемся к первому крупному монастырю, за которым уже показался второй - следующая жемчужина прибрежной полосы. Между ними на склонах и в ущельях виднеются небольшие скиты и кельи.

Многие из прибрежных монастырей похожи на средневековые крепости, с непреступными стенами и башнями. Раньше на них часто нападали пираты, которые пытались завладеть золотыми чашами, ценными иконами или другой церковной утварью. Цари и венценосные особы щедро одаривали тех, кто за них молился.

В первом десятилетии прошлого века на Афоне насчитывалось восемь тысяч иноков. Первый удар нанесла революция в России.

После Второй мировой войны атеистические диктатуры установились и в других странах Восточной и Юго-Восточной Европы. При Сталине, Брежневе, Тито, Чаушеску тысячи православных монахов были убиты или отправлены в тюрьмы. Источники, веками питавшие монастыри, оказались перекрытыми, как и пути для послушников на Афон. Население монастырской республики стало уменьшаться. Ситуация изменилась лишь с падением "железного занавеса". Сотни верующих из России, Украины, Румынии или Сербии присоединились к афонскому братству - вступили в монастыри, начали их ремонт и восстановление.

Заграничная командировка

На пароме мы разговорились с отцом Штефаном из сербского монастыря Хиландарь. На вид ему лет шестьдесят. Раньше, рассказывает монах, я критиковал братьев, которые часто покидали Афон по делам. "Теперь же я сам вынужден часто ездить. Вот такую лекцию мне Господь Бог преподнес", - улыбается он, перебирая молитвенные четки. Большинство монахов предпочитают ни на день не оставлять Святую гору. Смысл жизни для православных монахов состоит в познании и постижении Святого Духа, стремлении к единству с Богом.

Опыт духовной жизни, знания, традиции передаются здесь из поколения в поколение.

Через два часа пути наш паром причалил к конечной и главной пристани Дафни. На берегу - несколько десятков двухэтажных домов. Сразу после выгрузки набережная чем-то напоминает вавилонское столпотворение: здесь разговаривают, зовут, кричат одновременно на греческом, русском, английском, сербском, албанском, немецком…

Афонская таможня

Рядом с пристанью недавно построили новый таможенный пункт. В нем досматривают рюкзаки и сумки тех, кто сегодня возвращается с Афона и ждет посадки на паром, который нас только что привез. Контроль - мера вынужденная, кражи случаются и на Святой горе.

Спешно покинув паром, торопимся занять места в автобусе – старом "Мерседесе". Рюкзаки - в багажном отсеке, а мы с облегчением падаем в старые оранжевые кресла. Раскаленный затхлый воздух, если глубоко вдохнуть его, буквально обжигает легкие. Кондиционер работает, но толку от него немного, скорее, наоборот. Между пристанью Дафни и административным центром монастырской республики городом Карея курсируют два таких автобуса. В один конец - около десяти километров по пыльной грунтовой дороге через перевал. Автобусы взбираются на него, надрывая моторы на первой или второй скорости.

Столичная жизнь

Примерно через полчаса прибываем в афонскую столицу. Отсюда открывается вид на другую сторону полуострова, к Стримонскому заливу, известному своими ветрами и бурным характером. В античные времена в Карее находился храм Артемиды, древнегреческой богини охоты. В городе всего несколько десятков двухэтажных домов, два-три магазина, аптека, пекарня, почта и ресторан.

В столице находится "Протатон" - самый старый храм Афона, построенный еще в десятом веке. Его главное помещение состоит из трех нефов, над которыми возведена двускатная крыша. И первое, и второе – абсолютно не типично для других афонских церквей. "Протатон" очень напоминает старые храмы Западной Европы. Действительно, до раскола в 1054 году они были одним целым: римская церковь Запада и греческая церковь Востока. Главные причины раскола были политическими. То, что разделено тысячу лет, быстро не объединишь. Папа Римский Бенедикт XVI и Вселенский Патриарх Варфоломей I с этим поделать тоже ничего не могут. 29 ноября они встречаются в Стамбуле. Оба говорят о том, что сожалеют о расколе в христианстве.

Патриарх Варфоломей I является почетным главой восточных национальных церквей, а также Афона. Некоторые святогорские иноки настороженно относятся к нынешней встрече церковных иерархов. Особой виной Римско-католической церкви они считают многочисленные изменения последних столетий, на которые она пошла, может быть, отчасти подавшись влиянию протестантов. Отступления от традиционной веры афонские монахи отвергают категорически.

Традиции и прагматизм

Получается, что на Святой горе время остановилось? Что касается самой веры, ее догм, литургии и молитвенных традиций, то ответ будет однозначным. Однако в повседневной жизни постепенно побеждает некоторый прагматизм. На улицах Кареи слышны звонки мобильных телефонов. На смену вьючным животным давно пришли джипы и грузовики. В столице, да и в монастырях проведено электричество и работает водопровод.

В нескольких метрах от базилики начинается широкая мраморная лестница, ведущая к желтому зданию афонского парламента. В него входят представители двадцати больших монастырей. Они решают, когда и где будут проложены новые дороги, сколько виз будет ежедневно выдаваться для паломников, определяют внешнюю политику. Кстати, основы афонской конституции были заложены в 971 году - монастырская республика является одной из старейших демократий Европы.

В гостях у отца Ефрема

Наша небольшая группа пешком направляется от Кареи к монастырю Святого Андрея. Там нас уже ждет отец Ефрем. Никелевая оправа, коричневые волосы, волнистая борода, немного скрывающая хитрую улыбку. Мы познакомились с ним несколько лет назад и уже тогда оценили его юмор. В своей мирской жизни он работал менеджером одной британской газовой компании, но в какой-то момент все чаще стал думать не о поиске новых месторождений, а поиске "истиной веры". Обнаружив ее, перешел в православие, затем стал послушником и позже монахом на Афоне. В монастыре он отвечает за прием гостей.

Настоящие коммунисты

В центре монастырского двора возвышается храм - самый большой на всем Афоне. Часть окружающих его жилых зданий до сих пор находится в полуразрушенном состоянии. Этот монастырь, построенный русскими до Первой мировой войны, пустовал несколько десятилетий, а затем перешел к грекам. Они начали его восстанавливать. Шум вращающихся бетономешалок, крики рабочих, стуки молотков и жужжание дрелей… Днем в монастыре неспокойно. Отец Ефрем отводит нам комнату. Вечером мы долго сидим в монастырском саду. За разговорами об афонской жизни время летит незаметно.

Монахи добровольно отказываются от частной собственности, все принадлежит братии. Поэтому некоторые паломники шутят, что именно монахи являются истинными коммунистами, причем были ими задолго до Карла Маркса. Настоящая жизнь монахов - внутренняя, духовная. Молитва, общение с Богом для них дело простое и конкретное. Религиозная мистика на Афоне не является чем-то таинственным - ощутить, почувствовать ее способен на практике каждый. "Отцы", так на Афоне называют опытных монахов, с недоверием относятся ко всему абстрактному и строго отвергают всякого рода душевные переживания. Чтобы добиться прогресса в духовном развитии, они требуют от своих духовных "детей" трезвости, бесстрастия и старания.

Ночная служба

На сон нам отводится лишь несколько часов. Монашеский "день" начинается в три часа ночи. В это время в стенах монастыря разносятся звуки от ударов колотушки о деревянную доску - "симандрон". В кромешной темноте в разных местах начинают мелькать желтые пятна от карманных фонарей. Монахи в развивающихся черных рясах спешат в церковь. Двигаясь по темным коридорам, они словно парят в воздухе - быстро, уверено, точно к цели. Эта мистическая картина на паломников производит незабываемое впечатление. Пройдя через двор, иноки исчезают в храме, внутри которого горит в это время лишь несколько тусклых лампад. В монастыре Святого Андрея ночная служба продолжается пять часов. Во время нее читаются псалмы, произносятся молитвы и просьбы о заступничестве, а затем совершается литургия. В эти пять часов нам постоянно приходится бороться с усталостью, но утром мы в чем-то гордимся собой, так как отстояли службу до конца. Вслед за монахами покидаем храм и направляемся к совместному завтраку. Греческий горный чай приятен на вкус, а тягучий афонский мед и орехи делают сладким твердый хлеб собственной монастырской выпечки.

В течение дня каждый монах выполняет, как минимум, одно порученное ему задание, но часто их сразу несколько. Кто-то готовит на кухне следующий обед, завтрак или ужин. Кто-то отвечает за посуду или уборку храма, подливает масло в лампады перед иконами или делает свечи из пчелиного воска. Другие работают на пасеке или в оливковой роще, на монастырском огороде, рыбачат в море, изучают средневековые рукописи в библиотеке, пишут иконы…

Монахи на всю жизнь отказываются от мяса. Особо строгих постных дней в монастырском календаре насчитывается целых двести в год. В эти дни на столе в братской трапезной – овощи, фрукты и хлеб, но не увидеть, например, молока, сыра, яиц или рыбы. То же самое касается оливкового масла и алкоголя.

По афонским тропам

Сегодня отец Ефрем получил свободный день, мы собираемся вместе с ним навестить отшельника отца Николая. Уже много лет он живет в одинокой келье - пустыни. К ней через густые заросли ведут узкие извилистые тропы. Внизу, примерно в сотне метров иногда показывается берег моря. Остановившись, кладем рюкзаки на землю и не можем вдоволь налюбоваться захватывающим дух ландшафтом.

Безобидные кабанчики

Через два часа стучим в ворота пустыни. В ответ – ни звука, но через несколько минут дверь открывается. Увидев нас, отец Николай обрадовался. Ему уже лет за пятьдесят, одет он в монашеский сюртук, вокруг пояса - рабочий фартук. Он как раз был в саду. Отец Николай угощает нас свежими дынями, яблоками и грушами. Остатки еды собирает в ведро. "Для моих друзей", - говорит он и приглашает следовать за ним. Около ворот монах с ударом опрокидывает содержание ведра на землю. Из зарослей выбегает несколько кабанчиков. Мы с удивлением следим за тем, как спокойно отец Николай чувствует себя в окружении диких зверей. Практически каждый афонский паломник знает, что и кабаны, и встречающиеся здесь волки опасны для людей. "Не бойтесь, они смирные", - успокаивает нас монах-отшельник. Его тон при этом чем-то напоминает тон пожилой дамы, которая гуляет по берлинскому парку со своей таксой и уверяет, что она вам ничего не сделает.

Частичка Германии

Отправляемся дальше, к следующей пустыни – "Йованице". Расположена она у самого моря, относится к сербскому монастырю. Живущий здесь в одиночестве отец Пантелеймон принял монашеский сан 23 года назад. Родом он с юга Германии, из Швабии, жители которой известны своим усердием, прилежностью и ремесленным мастерством. Почти полностью разрушенную рыбацкую хижину и подворье он отремонтировал так, что вторую такую пустынь на Афоне отыскать будет трудно. В хозяйстве отца Пантелеймона – две тысячи оливковых деревьев, сад с виноградом и фруктовыми деревьями. В огороде - томаты, лук, перец… "Это маленькая Германия на Афоне", - не раз слышал он от других монахов, восхищенных плодами его трудов. Кстати, это касается и богослужения, большую часть которого в своей часовне он проводит на немецком.

Отцу Пантелеймону лет пятьдесят пять, он трезво и прагматически думающий человек, его отличают юмор и усердие. Многие, кого терзают сомнения, приезжают на Святую гору за его советом. Может быть, именно в этом и состоит притягательная сила Афона, его главная особенность: паломники могут здесь встретить знающих жизнь, опытных людей, с которыми можно вечером, сидя на террасе с видом на море, разговаривать о духовной жизни, о Боге…

На следующее утро на уже знакомом старом автобусе мы отправляемся к главной афонской пристани, а оттуда на пароме обратно "в мир"…

Миодраг Шорич

Перевод: Максим Нелюбин