Во вторник, 3 февраля, из московского следственного изолятора "Лефортово" под подписку о невыезде была освобождена жительница города Вязьма Смоленской области Светлана Давыдова. Она была арестована 21 января, позже Давыдовой предъявили обвинение в совершении госизмены. По версии следствия, в апреле прошлого года Давыдова позвонила в посольство Украины и сообщила, что войсковая часть ГРУ, расположенная возле ее дома, опустела, а один из военнослужащих этой части рассказал, что их направляют малыми группами в командировку, приказав при этом переодеться в гражданскую одежду.

Корреспондент DW обратился к адвокату Ивана Павлова, представляющему в суде интересы Светланы Давыдовой, чтобы выяснить, насколько обоснованы предъявленные ей обвинения.

DW: Насколько помогла освобождению Светланы Давыдовой акция, в ходе которой было собрано около 48 тысяч подписей под обращением к президенту с просьбой изменить Давыдовой меру пресечения?

Иван Павлов: Конечно, общественный резонанс помог обратить внимание властей на этот вопиющий случай, когда кормящая многодетная мать разлучена со своими детьми по воле государства. Пройти мимо этого, разумеется, было бы можно - особенно в наших полувоенных условиях. Но общество, собрав большое количество подписей, не позволило власти оставить это дело без внимания.

- Сыграли ли в этой какую-то роль те, кто по должности в России должен заниматься защитой прав человека?

- Мы благодарны всем гражданам, которые вне зависимости от их статуса или должностного положения высказывались в поддержку Светланы Владимировны, чтобы она была освобождена.

В частности, Павел Астахов, который сейчас является уполномоченным при президенте по правам ребенка, готов был стать личным поручителем Светланы Давыдовой для того, чтобы ей была изменена мера пресечения. И он же оказал нам большое содействие при попытке органов опеки изъять детей из семьи Давыдовой.

- Какие деяния, учитывая прецедент с вашей подзащитной, могут в России подпасть под статью УК "Государственная измена"?

- В принципе, статья 275-я Уголовного кодекса и раньше-то вызывала множество вопросов с точки зрения четкости содержащихся в ней формулировок. Но в ноябре 2012 года в статью были внесены изменения. И плохая, некачественная статья стала еще хуже, поскольку к одним нормативным неопределенностям были добавлены другие, их формулировки также были очень и очень расплывчатыми.

Например, как сейчас сформулирована та часть 275-й статьи, которая фигурирует в обвинении Светланы Давыдовой? Это "любая помощь иностранному государству, иностранной организации или их представителям в осуществлении деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации".

Слишком много здесь непонятных слов, значение которых никаким образом не определено в законодательстве. Что это за "деятельность", которая направлена "против безопасности России"? Ведь это нужно четко сформулировать. Это что - подготовка террористического акта, например? Но Украина сейчас не предпринимает действия против безопасности России, ей бы о своей безопасности побеспокоиться.

Поэтому я, честно говоря, считаю, что есть все основания для того, чтобы Конституционный суд России мог получить соответствующий запрос и рассмотреть положения 275-й статьи на предмет соответствия их конституции и конституционным принципам - таким, как принцип определенности правовых норм.

- Были ли в вашей адвокатской практике случаи, схожие с делом Светланы Давыдовой?

- В моей практике были дела по обвинению граждан в государственной измене, но та часть 275-й статьи, которая фигурирует в деле Давыдовой, задействована впервые. Таких дел в судах еще не было вообще.

Три года эта норма ждала своего часа. Теперь, я так понимаю, этот час настал, и кто-то решил попробовать обкатать эти новые положения. И первой жертвой стала кормящая многодетная мать.

- В конце 90-х годов вы были в команде адвокатов, защищавших Александра Никитина, который тоже обвинялся в измене родине и разглашении гостайны. В конце концов Никитин был полностью оправдан в судах всех инстанций. Как с тех пор в России изменилась судебная практика?

- Судебная практика по таким делам, действительно, изменилась. Но если все дела, которые особенно были на слуху в конце 90-х - начале 2000-х, касались каких-то действий, связанных с государственной тайной, то сейчас, в случае со Светланой Давыдовой гостайны никакой нет. Ей предъявлено обвинение в том, что она оказала помощь в ведении деятельности, направленной против безопасности России. Но нам непонятно, о какой конкретно деятельности идет речь.

Мы, конечно, будем это устанавливать в ходе предварительного следствия, будем ставить соответствующие вопросы. Но уже сейчас понятно, что сформулировать ответы на эти вопросы обвинению будет достаточно сложно.

- Ваши оппоненты утверждают, что и сама Давыдова, и кампания в ее поддержку нанесли урон международной репутации России. Что вы можете сказать по этому поводу?

- Я, как только взялся за дело Давыдовой, был занят исключительно юридическими вопросами. Поэтому дать политическую оценку, а тем более - международно-правовую, пока не могу.