Адвокаты экс-президента Украины Петра Порошенко заявили, что новый поворот в расследовании уголовного дела о превышения им полномочий с целью захвата власти угрожает не только их клиенту, но и 24 морякам с военных катеров "Бердянск" и "Никополь".

Речь идет об отданном Порошенко приказе, который сейчас изучает Государственное бюро расследований (ГБР) и согласно которому катера должны были войти в Азовское море через Керченский пролив 25 ноября 2018 года. Выполняя приказ, моряки с "Бердянска" и "Никополя", напомним, были задержаны российскими пограничниками, обвинены в нарушении границы России, провели более девяти месяцев за решеткой в РФ и были обменены уже после прихода к власти президента Владимира Зеленского.

Это первое уголовное дело, возбужденное ГБР в отношении экс-президента. Всего же таких дел уже 13. Все они были открыты по заявлению одного человека - Андрея Портнова, бывшего замглавы администрации свергнутого президента Виктора Януковича. Портнов, с февраля 2014 года по май 2019-го находившийся в России, не скрывает, что мстит прежней власти за его уголовное преследование и вынужденное изгнание.

Российский адвокат Илья Новиков входит в команду адвокатов Петра Порошенко. В интервью DW он объяснил, в чем важность расследования ГБР дела о превышении власти, насколько беспристрастно следствие и почему согласился представлять интересы экс-президента Украины.

DW: Вы и другие адвокаты Петра Порошенко заявили, что расследование ГБР дела об инциденте в районе Керченского пролива повлияет на судьбы моряков. Почему вы так считаете?

Илья Новиков: Во-первых, расследование ГБР подрывает позицию Украины в споре с Россией в Международном трибунале по морскому праву. Основной аргумент РФ - это была провокация с украинской стороны. И ГБР проводит именно эту линию, что у меня лично вызывает вопросы.

Вторая история - внутриукраинская. ГБР возбудило это дело по заявлению Андрея Портнова, которое сформулировано следующим образом: предлагается расследовать военную провокацию, организованную группой с участием Порошенко и других лиц.

- С целью захвата власти?

- Да. По заявлению Портнова, Порошенко хотел отменить президентские выборы, введя военное положение. А для этого нужна была военная провокация. Так вот, одна из статей УК - 426-1 "Превышение полномочий военным должностным лицом". Порошенко таким лицом не являлся, он на тот момент был верховным главнокомандующим, но не подпадал под понятие должностного военного лица. Соответственно, вопрос поставлен так, что обвиняемыми могут стать военные, люди в погонах.

И мы видим, что в экспертизе, назначенной судьей по ходатайству следователя, есть вопрос о том, были ли неправильными действия украинских моряков. То есть дело развивается так, что при утвердительном ответе эксперта командный состав украинских военных катеров, вернувшись из российской тюрьмы, потенциально может оказаться под подозрением в нарушении украинского уголовного законодательства.

По моей личной оценке, которая, конечно, не объективна, потому что я был защитником одного из моряков, да и вообще человек гражданский, моряки действовали правильно. У них не было возможности оказать эффективное сопротивление российским кораблям, они ничего не могли выиграть - только героически погибнуть. Если эксперт скажет, что это не так, то логичным действием следствия будет вынесение подозрения кому-то из командиров катеров.

- Вы защищали командира катера "Бердянск" Романа Мокряка. Что происходит с его делом после обмена?

- Дело не закрыто, оно сейчас находится на стадии ознакомления защиты с материалами производства. Я из этого дела уже вышел. Вышел 30 сентября, а с 4 октября стал работать адвокатом Порошенко, так что, конфликта интересов в делах у меня нет.

- В Украине у вас имидж адвоката политических заключенных. Почему вы вообще согласились представлять интересы экс-президента Порошенко?

- Странный вопрос. А почему адвокат не должен соглашаться брать какое-то дело?

- В случае с моряками им действительно угрожало длительное тюремное заключение. Вы считаете, что Порошенко тоже грозит тюрьма?

- Вы из меня пытаетесь сделать правозащитника, которым я не являюсь.

- У вас такая репутация…

- Моя профессия называется адвокат. Это значит, что я оказываю юридическую помощь людям, которые об этом просят и которым я согласен ее оказывать. Дело Порошенко мне кажется интересным - в конце концов, даже независимо от фактуры и личности инициатора Портнова, это дело в отношении бывшего главы государства. Причин не брать его у меня не было.

Отмечу, что Порошенко сейчас не является ни обвиняемым, ни подозреваемым. И, следовательно, я не его защитник. Я адвокат, который входит в команду и дает советы, когда его просят, изучает документы и готовит рекомендации. Я адвокат, который работает по разным категориям дел - по политическим, коммерческим, уголовным, которые даже не тяготеют к публичности. Я так зарабатываю.

- Возвращаясь к делам против Петра Порошенко. Их расследование уже приобрело серьезный оборот: проводятся громкие обыски, наложен арест на завод "Ленинская кузня". Есть ли какая-то общая позиция группы защиты по этим делам?

- Формулировка "дела против Порошенко" весьма некорректна, хотя ее как-то вслух произнес даже глава ГБР Роман Труба. Это в принципе, показывает, как он и его сотрудники эти производства воспринимают. Но правовых оснований называть их так нет, поскольку у Порошенко нет статуса подозреваемого. Они (представители следствия. - Ред.) не должны так говорить и думать так не имеют права.

Что касается нашей общей позиции, то ее сформулировал мой коллега адвокат Игорь Головань. Я не могу не отметить, что все эти 13 дел объединяет то, что заявитель по ним - Андрей Портнов. И то, что ГБР ведет себя в них нетипичным образом. Я сейчас не говорю об их мотивах, о них мы можем только догадываться, но в нормальном случае заявитель, который подал хотя бы одно заявление, может месяцами ждать от ГБР ответа, судиться с ним, добиваясь открытия уголовного производства. Но получать информацию от них день в день и даже заранее - такого не бывает.

По непонятной причине ГБР относится к Портнову совсем иначе, насколько мы можем судить. Он получает сведения, которых в обычном случае заявитель не имеет. В конце октября он обнародовал расписание вызовов на допрос Порошенко на ноябрь, до конца месяца.

- Это правдивая информация?

- Ни одну из этих повесток мы до сих пор не получили. Но следователи в эти дни звонят Игорю Голованю и спрашивают, придем ли мы, то есть информацию о запланированных ими датах следственных действий Портнов не выдумал. Такая координация говорит о том, что у ГБР есть какая-то особая исключительная заинтересованность во взаимодействии с Портновым.

Но даже в этом случае они не должны информировать заявителя о своих планах. Иначе получается, что совершенно посторонний для ГБР человек работает их пресс-секретарем, причем в определенной тональности. И с тайной следствия, и с объективностью по отношению к обеим сторонам в этих делах все очень неблагополучно.

Ситуация странная, и претензий к ГБР лично у меня даже больше, чем к самому Портнову - он лицо частное и может вести себя в той или иной степени произвольно. Государственный следственный орган не может себе позволить такую субъективность, потому что как после этого ему доверять. Вот Роман Труба говорит, что если Порошенко добросовестный свидетель, то должен сам стремиться явиться и дать следователям всю необходимую информацию. Следователи уже обозначили свое отношение к ситуации и дали понять, что с их стороны никакой объективности не будет.

- С чего вы взяли?

- Это моя оценка, но мне сложно дать какую-то другую. Мы помним, чем закончилась первая попытка допроса Порошенко в здании ГБР: перекрыли въезд во двор, обставили ситуацию так, что ему пришлось идти сквозь агрессивную толпу. Его намеренно подвергают опасности - в него кинули яйцом, а там, где кинули, там могут и выстрелить.

А ведь Порошенко предлагал: давайте выберем один день, плотно поработаем, и я отвечу на вопросы сразу по всем делам. Труба отвечает: нет, дела ведут разные следователи, у них разные графики, согласовать их никак нельзя. Зато можно устроить экстремальное шоу.

У Порошенко есть право, как у свидетеля, дать собственноручно показания. И после каждого поступившего запроса следствия мы с коллегами выясняем, хотят ли они получить информацию или шоу? Информацию мы предоставляем. Но участвовать в шоу на их условиях никто не будет.

Смотрите также: