Экспонаты на выставке Жоржа Гроса (Georg Ehrenfried Groß, в 1915 году в знак протеста против развязанной в Германии антианглийской истерии изменивший имя на George Grosz ), как его принято называть в России (хотя точнее художника надо было бы называть Георгом или Джорджем Гросом), размещены очень плотно. Тут не искусством наслаждаются, а знакомятся с документами. И в принципе, это вполне оправданный ход: большинство работ Гроса - это вовсе не картины, которые можно повесить на стену.

Копошение деталей

Рисунки Гроса издавались сериями в папках, публиковались в газетах и на политплакатах. Он всю жизнь делал эскизы на улице в маленьких книжечках. Такие блокноты тоже не повесишь на стену, их надо брать в руки, листать, рассматривать с близкого расстояния. Уехав в США из Германии, художник посылал своим друзьям почтовые открытки, на которые клеил вырезанные из журналов картинки, а потом разрисовывал. И эти открытки тоже хочется повертеть в руках.

Выставка Гроса похожа на выставку бабочек или экзотических насекомых: если эти угловатые штучки не прижать стеклом, они разбегутся, их слишком много, за ними не уследишь. Каждый рисунок - это копошение деталей. Как можно это выставить?

"Моей проблемой было, - говорит куратор выставки Биргит Мёкель (Birgit Möckel), - как и что выбрать из этой невероятной коллекции, ведь в Академии искусств собран один из самых крупных архивов Гроса".

В своей автобиографии "Маленькое да и большое нет" Грос много пишет о детстве, о том, как он становился художником, как менялись его пристрастия, как он увлекался картинками к бульварным романам про сыщиков и индейцев. На выставке представлено много рисунков 15-летнего Георга, сделанных в 1908 году (они были случайно найдены в одном из берлинских подвалов в середине восьмидесятых). Георг блестяще копировал карикатуристов и иллюстраторов начала столетия, сам рисовал в таком же духе, точно воспроизводя и экспрессивные жесты, и складки одежды.

Гениальный период

1915-1920 года называют "гениальным периодом" Гросса. 22-летний художник со своей новой серией рисунков стал моментально известен в интеллигентских кругах Берлина. Его картинки были похожи на детские рисунки: изломанные, демонстративно неуклюжие линии натыкаются друг на друга. Ни перспективы, ни пространства, ни светотени, ни анатомии. Хулиганские птички, хулиганские деревья, хулиганские дома, хулиганские персонажи, пьющие водку, дерущиеся или пристающие к проституткам. Конечно, прекрасно видно, что это рисунки эпохи кубизма и футуризма: неспроста изломаны линии, неспроста фигуры налезают друг на друга.

В рисунках Гроса очень чувствовалась коллажность, он рисовал как коллажист. Коллажи клеил он, разумеется, тоже. Несмотря на то, что производимый Гросом контент был возмутителен с точки зрения добропорядочных бюргеров, художник выглядел и жил крайне опрятно и чисто, на радикала он никак не походил. Потому выставка и называется "Жорж Грос - аккуратный и анархический".

Высокохудожественная пропаганда

Грос со своими единомышленниками вел идеологическую войну против истеблишмента, милитаристов, капиталистов, националистов, обывателей и церкви. Художник рисовал мерзкие рожи, тех, кого он яростно ненавидел. Его излюбленный мотив - жирные нувориши в борделе. Более отталкивающих персонажей трудно себе представить. Парадокс Гроса состоит в том, что его персонажи - как живые, в них узнаются реальные люди. В едкой наблюдательности Гроса есть много от Гоголя. Грос смакует детали: как толстая сигара сползла в полуоткрытом рту, как цепочка лежит на перекосившемся жилете, как носки торчат из штиблет. В этом рисовании есть не только умение подмечать детали и выделять главное, но и восторг и упоение. Мне трудно называть рисунки Гроса двадцатых годов карикатурами, хотя они создавались и воспринимались именно как злободневные политические карикатуры.

"Благодаря этим газетам, - подчеркивает Биргит Мёкель, - и сам Грос, и его рисунки, и его типичные персонажи получили невероятное распространение. Настолько большое, что они до сих пор определяют для нас картину Веймарской республики, определенный тип буржуа, верхов и низов общества".

Грос сумел эмигрировать в США накануне прихода Гитлера к власти. В том, что Америка не такая, какой казалась ему из Германии, художник разобрался быстро. Но обличителем социальной несправедливости в США он не стал. Из его рисунков ушло упоение деталями, фигуры людей стали деревянными и нейтрально-обобщенными. Грос клеил в тетрадки вырезки из каталогов потребительских товаров, комбинируя лица красоток, куски мяса, фотографии ламп, тканей, спортивных принадлежностей. Эти коллажи выглядят как странное хобби европейского чудака, об идеологическом противостоянии уже не может быть и речи.

Автор: Андрей Горохов

Редактор: Ефим Шуман