Директор Центра имени Бертольда Бейца Германского общества внешней политики Александр Рар (Alexander Rahr) на протяжении почти 30 лет наблюдал сначала за событиями в СССР, а теперь - в России и других странах постсоветского пространства. В интервью Deutsche Welle он поделился своими взглядами на события 20-летней давности и предложил свое видение перспектив реинтеграции постсоветского пространства.

23 апреля 1991 года главы девяти советских республик и президент СССР Михаил Горбачев дали старт переговорам, которые получили название Новоогаревский процесс. Его результатом стала подготовка документов о создании нового государства - Союза Суверенных Советских Республик. Подписание союзного договора было намечено на 20 августа 1991 года, однако не состоялось из-за путча.

Deutsche Welle: Господин Рар, был ли, с вашей точки зрения, распад СССР неизбежным?

Александр Рар: С сегодняшней исторической перспективы кажется, что он был неизбежным. И все-таки варианты сохранить союз, хоть и в другой форме, были. Об этом теперь не принято говорить, поскольку вся логика развития событий вроде бы доказывает, что по экономическим, политическим, идеологическим соображениям - в коммунизм ведь никто уже не верил - Советский Союз должен был рухнуть.

- У вас другая точка зрения?

- Я помню те события очень хорошо: тогда я занимался исследовательской работой в "Красном архиве" на радиостанции "Свобода", изучал Советский Союз. Честно говоря, мне не казалось, что все народы Советского Союза так уж сильно хотели сбежать из империи, как это сегодня представляется в историографии этих же народов. Ну, не хотели украинцы выйти из Советского Союза, не хотели белорусы. Центральноазиатские государства даже просили создать новый союз с их участием. Выйти хотели только три прибалтийские республики и Грузия, в меньшей степени - Азербайджан. Но другие - нет.

- И как можно было сохранить Союз?

- Если бы Горбачев в свое время - не в 91-м, а раньше, еще в 90-м году - провозгласил свободные, с альтернативными кандидатами выборы на пост главы государства, он бы их проиграл, уступив Ельцину - лидеру российского демократического движения. В таком случае Советский Союз - под другим названием и в другой форме - мог бы просуществовать еще несколько десятилетий.

- У истории, однако, нет сослагательного наклонения. Распад СССР состоялся. Как вы оцениваете сам этот процесс? Могло ли быть хуже и могло ли быть лучше?

- Могло быть гораздо хуже. Пример Югославии у всех на виду. Кровопролития не произошло. Я еще часто встречаю людей - и представителей старой российской эмиграции, и историков в самой России, - которые до сих пор удивляются, насколько бескровно смог произойти разрыв между Россией и Украиной, Россией и Беларусью. Эти народы сражались во Второй мировой войне за общую страну, общую территорию. На протяжении многих сотен лет российская армия состояла из украинцев, белорусов, представителей других национальностей. И не было большой разницы между этими народами. Сегодня она есть или как таковая преподносится. Так что развал СССР мог происходить намного хуже.

- А лучше?

- Да, определенные надежды, ожидания были. Процесс мог пойти быстрее и по другому сценарию, например, по тому же югославскому после Косовской войны, когда все республики бывшей Югославии стали прозападными, создали свои демократические и рыночные структуры, выстроились в очередь на вступление в Европейский Союз и НАТО. Для республик бывшего СССР такой путь тоже был одним из вариантов.

Труднее же всего оценить развитие ситуации в России. Полагаю, что выход России из Советского Союза произошел слишком хаотично. Ельцин все время боролся с Горбачевым, он был разрушителем, а не созидателем. И в 90-е годы те люди, которые называли себя демократами и пытались построить демократию, оказались не теми личностями, не теми политиками, которые смогли бы реализовать этот новый идеал.

- И тогда пришел Путин...

- В 1998-99-м годах Россия опять начала рушиться. Наступила вторая фаза резкого поворота российской истории - частично в прошлое, что на Западе, конечно, вызвало большой шум и большой протест. Но надо признать, что эта политика консолидировала общество, стабилизировала страну и сделала ее снова сильной и могучей, причем не только благодаря подскочившим ценам на нефть.

Многие считают, что за десять лет правления Путина Россия ментально слишком далеко вернулась в прошлое, что наряду со стабилизирующими экономическими мерами надо было идти все-таки вперед, а не назад, в Советский Союз. Но Медведев, видимо, и пытается сейчас эту политику скорректировать.

- Прошло уже почти 20 лет после распада СССР. Как вы оцениваете дальнейшие перспективы постсоветского пространства, есть ли перспективы у реинтеграционных процессов?

- Если следовать логике событий последних 20 лет, то спонтанно я сказал бы, что реинтеграция невозможна. У России нет на это ни денег, ни политической воли. И даже в таких странах, как Беларусь или Украина, появились свои элиты, которые не хотят возвращаться в орбиту российской политики ни при каких условиях.

Но за последние два года в мире произошли события, которые никто предсказать не мог - война в Ливии; свержение режимов в Северной Африке; гибель польского президента под Смоленском, которая имела далеко идущие политические последствия; евро, чуть не рухнувший у нас на глазах; Соединенные Штаты, которые в условиях финансового кризиса потеряли миллиарды долларов и, может быть, никогда не выкрутятся из этого положения; катастрофа в Японии, ударившая по третьей в мире экономике так, что Япония рискует оказаться на 15-м или 16-м месте. Происходят небывалые повороты в истории с эпохальными последствиями. Поэтому ничего исключать нельзя.

Как историк - не российский, а немецкий - я, например, не исключил бы варианта появления на территории восточнославянских народов нового культурно-политического и экономического, но не военного союза. Это будет не Советский Союз, а, допустим, "Евросоюз-Восток" со своей идеологией, своими экономическими интересами. Путин, собственно, это и пытается создать в рамках единого экономического пространства, в которое теперь входит и Казахстан.

Многое будет зависеть от нас, от Европейского Союза и НАТО. Если мы еще 10 лет будем держать такие страны, как Украина и Беларусь, в предбаннике ЕС, то следующие элиты, думаю, спокойно будут ориентироваться на другие возможности и другие альтернативы. В том числе - на интеграцию с Россией и Казахстаном.

Беседовал Никита Жолквер, Берлин
Редактор: Сергей Гуща