12 февраля 1974 года Александр Исаевич Солженицын был выдворен из СССР.

"Понимаете: я ужасно устал. Я беспокоюсь за свою семью, я должен позвонить в Москву. Я ведь сегодня утром еще был в тюрьме".

Это были первые слова Александра Солженицына, произнесенные им в Германии, куда он был доставлен после того, как советское правительство выслало его из СССР 12 февраля 1974 года.

Александр Солженицын начинал как учитель. Он родился в 1918 году на Кавказе. Во время Второй мировой войны – артиллерист. Арестован в 1944 году за антисталинские высказывания, допущенные в частной переписке. В 1962 году выступает с первой литературной публикацией о своем лагерном опыте. Приобретает огромную популярность в стране, но – по мере приостановки десталинизации и оттепели – вступает в конфликт с руководством официального Союза писателей и властями. В 1970 году получает Нобелевскую премию по литературе. Тщетно пытается опубликовать свои произведения в СССР. В 1973 году публикует написанное на основе устных свидетельств сотен людей монументальный труд "Архипелаг ГУЛаг". 12 февраля 1974 года арестован и выслан из СССР в Германию.

Солженицына ждет разочарование. Он не представляет себе, до какой степени Западу окажется безразличным положение заключенных в Советском Союзе.

После освобождения в 1956 году Солженицын преподает физику в Рязани. Он приступает к писательству, полагая, что главная проблема СССР - "мертвая идеология, которая хватает живых".

В 1967 году он обращается с открытым письмом к братьям-писателям с призывом выступить за отмену цензуры в литературе. Но братья-писатели поддерживают родную советскую власть, а не писателя-диссидента. Автобиографические романы "В круге первом" и "Раковый корпус" запрещены к печати в СССР, но выходят на Западе. Чем больше мировая слава, тем очевиднее обвинение внутри страны. Солженицын – предатель! Оружие Запада в холодной войне. Оружие, действенное лишь до тех пор, пока оно действует внутри страны. Советские власти гипнотизируют сами себя и, демонстрируя гуманизм, высылают Солженицына на Запад.

Александр Солженицын

:

"Наши русские перья пишут вкрупне, у нас пережито уймища, а не описано и не названо почти ничего, но для западных авторов с их рассматриванием в лупу клеточки бытия, со взбалтыванием аптечного пузырька в снопе прожектора -- ведь это эпопея, это еще десять томов "Поисков утраченного времени": рассказать о смятении человеческого духа, когда в камере двадцатикратное переполнение, а параши нет, а на оправку водят в сутки раз! Конечно, тут много фактуры, им неизвестной: они не найдут выхода мочиться в брезентовый капюшон и совсем уж не поймут совета соседа мочиться в сапог! -- а между тем это -- совет многоопытной мудрости, и никак не означает порчи сапога, и не низводит сапог до ведра. Это значит: сапог надо снять, опрокинуть, теперь завернуть голенище наружу -- и вот образуется кругожелобчатая, такая желанная емкость! Но зато сколькими психологическими извивами западные авторы обогатили бы свою литературу...".

Были годы, когда на Западе не обращали ни малейшего внимания на свидетельства о советской лагерной системе. Несмотря на холодную войну. Достаточно упомянуть такого выдающегося предтечу Солженицына на этой стезе, как Юлий Марголин с его книгой "Путешествие в страну з/к", вышедшей в 1951 году, множество мемуаров вернувшихся в середине 50-х годов немецких военнопленных. Марголину можно было не поверить как обиженному польскому еврею, а своим военнопленным, бывшим солдатам фюрера не хотела верить прекраснодушная общественность.

Но пришел Солженицын с "Одним днем Ивана Денисовича". Повесть Солженицына, разрешенная вскоре после 20-го съезда своим же, советским, начальством, прорвала плотину замалчивания и на Западе.

Поэтому и Запад, и Восток – оба бывших противника по холодной войне в равной мере проиграли Солженицыну идейную битву.

Солженицын назвал Архипелаг ГУЛаг "опытом художественного исследования" – не для того, чтобы обезопасить себя от обвинений в недостоверности. Архивы были ему не доступны. Он опирался на то, что называется "устной историей", прибавив к своему личному опыту воспоминания нескольких сотен бывших заключенных. Но теперь, когда сотни и тысячи новых исследователей день за днем открывают новые и новые страницы печальной истории того, как шла работа над советским "человеческим материалом", когда архивными разысканиями подтверждается, уточняется или углубляется каждая страница "Архипелага", написанная Солженицыным, теперь, почти тридцать лет спустя, становится более или менее понятным замешательство людей из КГБ в начале 70-х годов. Они увидели в Солженицыне слишком большого врага, но сделали – друг перед другом и перед трусливым Западом! – сделали вид, что враг этот – мелкий человек, которого довольно выставить из страны, чтоб дело его вскорости заглохло.

Сейчас исследования бывших советских лагерей проводятся в разных странах. Так, работающие под руководством профессора боннского университета Диттмара Дальмана (Dittmar Dahlmann) молодые исследователи Владислав Геделер (Wladislaw Hedeler) и Мейнгард Штарк (Meinhard Stark) приступили к работе с архивом Карлага – раскинувшегося на почти двух миллионах гектаров казахстанской земли лагеря-совхоза.

Власти Казахстана предоставили в распоряжение немецких исследователей хорошо сохранившиеся архивы лагеря – 800.000 карточек с именами и фотографиями заключенных, 45 тысяч карточек с именами сотрудников, 15 тысяч единиц хранения, освещающих административно-хозяйственную жизнь учреждения, в котором с 1931 по 1957 год умерло 70.000 человек.Много это или мало?

По сведениям, опубликованным научно-просветительским обществом "Мемориал", в 1933 году всего в лагерях системы ГУЛага...

"...умерло 67.297 заключенных, из них в Карлаге 3454 человека, или около 20 процентов заключенных лагеря на 1933 год...",

то 9 процентов убыли заключенных в среднем за 26 лет – это не так уж много. Беда в том, что лагерей, подобных Карлагу, был в СССР не один десяток.

Только после распада Восточного блока Солженицына реабилитируют. В 1990 ему возвращают гражданство. После полутора десятилетий изгнания писатель возвращается на родину. Он избирает самую интересную и самую неспешную дорогу – поездом с востока на запад. Многие борзописцы приняли это за политический жест. Писатель-труженик, создавший главную свою книгу на основе живых разговоров с сотнями соотечественников, хотел, однако, не славословий, а знакомства с новым поколением, выросшим на его родине.

Большая часть средств, заработанных Солженицыным литературным трудом, направлена им на благотворительные цели, в основном – на помощь семьям заключенных, а также на издание библиотеки мемуарной литературы и исследований по новейшей русской истории. Солженицын не примкнул ни к одной из ныне действующих в России партий, его новые книги могут вызывать и вызывают жаркие споры. Многим не нравится, что этот писатель пользуется своим моральным авторитетом для критики и новых властей, и нового порядка. Но Солженицын не навязывает своего мнения, он лишь высказывает его, не опускаясь до препирательства с беспамятными конъюнктурщиками.

Мало кто принимал всерьез его пророчество-угрозу: "Я вернусь".

Но он вернулся. Не все еще это поняли. А мы вспоминали сегодня день высылки Александра Исаевича Солженицына из СССР 12 февраля 1974 года.