По мнению российской правозащитницы Аллы Гербер, многие представители правоохранительных структур в России разделяют праворадикальные и ксенофобские идеи.

Deutsche Welle: Недавно в Москве были задержаны представители трех молодежных радикальных группировок, включая скинхедов. Можно говорить о том, что в России на уровне правоохранительных органов, наконец, осознали опасность такого рода организаций?

Алла Гербер: Сейчас говорят о том, что на уровне государства происходит активная борьба с такими группировками. Но, по-моему, не то что активности, а вообще системной деятельности правоохранительных органов по отношению к этим радикальным группировкам не ведется.

Годами мы взывали к правоохранительным органам, сколько писем было написано и фондом "Холокост", и совместно с Бюро по правам человека. Мы пытались обратить внимание на всевозможные проявления неонацизма в самых разных видах, не только убийства, избиения, но и на пропаганду, плакаты, лозунги, фашистскую свастику и так далее. Если реакция и была, то это все сводилось к условным наказаниям, или осужденных выпускали по амнистии. Сейчас, конечно, ситуация изменилась, но безусловно делается недостаточно. И главное, есть ощущение, что у властей нет особого желания этим заниматься.

Но это серьезная болезнь, ксенофобия сейчас как ВИЧ-инфекция. Она имеет разные проявления, бывают смертельные исходы, бывают вялотекущие состояния, как в любом вирусном заболевании. А это вирусное заболевание в обществе, и обращать на него внимание нужно не только, когда взрывают, убивают или избивают до полусмерти, а тогда, когда есть угроза, есть пропаганда. И очень важно обращать внимание на пропаганду национальной ненависти, экстремизма и расизма. Ведь у сегодняшнего нацизма есть свои идеологи, есть люди, которые выпускает свои книги, есть свои газеты.

- С чем вы связываете рост бытовой ксенофобии в России?

- Причин очень много. Если говорить об антисемитизме, то это, к сожалению, традиционный антисемитизм. Но сегодняшняя ксенофобия - это далеко не только антисемитизм. Это просто ненависть, нежелание принять никакого, другого, непохожего - будь то рыжий, черный, голубой, "не нашенский".

Это в обществе зреет, и когда бывают тяжелые моменты, а сейчас тяжелый кризисный момент, и вообще мы на развалинах одного общества пытаемся строить что-то другое, а у нас традиционный поиск врага. Поэтому сейчас страна находится в состоянии такой возбужденной ненависти к кому бы то ни было - к кавказцам, к Америке, к кому угодно.

- Насколько сильны праворадикальные идеи в правоохранительных органах, у отдельных представителей этой системы?

- К сожалению, такого психологического исследования не было, и провести его невозможно. Но такие настроения достаточно сильны. Я не могу назвать ни цифры, ни процент зараженных этой ксенофобией в правоохранительных органах, но есть ощущение совершенно четкое, что это так. К сожалению, оно не доказуемо.

- В России сегодня большое количество мигрантов, и она выходит на первые места по этому показателю в мире. Это благодатная почва для роста ксенофобии. Как эту ксенофобию можно побороть?

- В нашей стране есть такое удивительное качество - всегдашняя неготовность. Мы были не готовы к такому притоку мигрантов, не было никакой заранее продуманной иммиграционной политики. Мы были не готовы к тому, чтобы установить точные квоты на иммигрантов, чтобы не допустить такого количества нелегальных иммигрантов.

Поэтому сейчас это толпы предоставленных самим себе людей, лишенных всяческих прав. Изначально их лишенных, потому что на этом многие зарабатывают. Зарабатывают работодатели, которые как при рабовладельческом строе, покупали их, как рабов, платят им копейки, держат в нечеловеческих условиях так, что люди даже умирают. Мы даже не знаем, сколько людей мы потеряли отнюдь не от столкновений с местными нацистами, а просто от того, что они умирали от нечеловеческих условий содержания.

- Что все-таки можно сделать в такой ситуации нетерпимости, чтобы ее изменить?

- Много, что можно. Это должна быть государственная политика. Это должна быть очень серьезная, продуманная, рассчитанная буквально на месяцы, на дни, политика с привлечением самых высоких умов. К нации должны обращаться люди, которых уважают, должны быть просветительские программы. Это и эмоциональная составляющая - кино, телевидение, книги.

Кроме того, должна быть государственная политика, которая занимается проблемой иммиграции, сейчас, как никогда, потому что сейчас в условиях кризиса мигранты действительно останутся без работы, многие не смогут вернуться назад домой. Но мы всегда начинаем заниматься проблемой, когда уже поздно, когда ситуация уже на грани.

Беседовал Владимир Сергеев