"Как только я получил в свои руки первые книги, я организовал их копирование. Делалось это, в частности, на режимных объектах", - рассказывал Андрей Миронов в 2006 году в интервью автору исследования "История самиздата" Алексею Пятковскому. "Я понимал, что таким путем со временем, может быть, что-то и удастся изменить: у людей появится больше свободы, и они станут понимать, что нужно делать с той гадостью, которая творится вокруг", - объяснял свои мотивы Миронов.

Он был одним из последних советских политзаключенных, вспоминает правозащитница, председатель комитета "Гражданское содействие" Светлана Ганнушкина. В 1985 году Миронов был арестован за распространение самиздата. "Он находил ксероксы в "закрытых" институтах и находил людей, которые для него копировали книги, подчас рискуя своей карьерой. Для него это можно было сделать", - говорит Ганнушкина.

"Сотрудничал с Басаевым в разминировании"

В 1987 году Андрей Миронов вышел на свободу и стал заниматься правозащитной деятельностью. Он знал несколько европейских языков и зарабатывал в качестве переводчика для западных журналистов, но никогда не был просто переводчиком, вспоминает Ганнушкина. Для Миронова было принципиальным помогать людям, и он всегда был на стороне тех, кому нужна помощь. В частности, он потратил огромные усилия, помогая семье из Казани, которую нужно было вывезти за границу из-за политических преследований, добавляет председатель "Гражданского содействия".

Несколько лет Андрей Миронов постоянно ездил в Чечню, где расследовал применение запрещенного международными конвенциями оружия массового поражения. Он обладал уникальной способностью входить в доверительный контакт с людьми, представляющими самые разные точки зрения, отмечает Ганнушкина: "Миронов много раз был в лагерях чеченских боевиков, расспрашивал, чего они хотят, как действуют". В том числе он общался с Шамилем Басаевым, вспоминает правозащитница: "Абсолютно не комплиментарно, но предельно откровенно. И, в конце концов, в одном из разговоров заставил Басаева признаться в том, что он террорист". Позже в разговорах с друзьями Миронов подчеркивал, что сотрудничал с Басаевым "в разминировании, а не в минировании".

Благодаря знанию языков и ситуации в России Миронов стал человеком, к мнению которого прислушивались в международных структурах, указывает Светлана Ганнушкина: "Как-то раз я встретила его в Совете Европы, где он выступал в роли не столько переводчика, сколько эксперта по Чечне".

В Москве Миронова можно было встретить на большинстве протестных митингов - в том числе, на акциях "Стратегии-31". Но в последние несколько недель он постоянно находился на Украине. По словам Арианны Аркары, коллеги погибшего итальянского фотографа Энди Роккелли, Миронов был для него не просто переводчиком: "Они уже не в первый раз работали вместе. Миронов стал близким другом Энди, они, по сути, вместе работали над одним материалом". Последняя их общая публикация о многодетных семьях под Славянском вышла в "Новой газете".

Энди Роккелли: порвать с коммерческой традицией

"Сколько зарабатывал Роккелли? Странный вопрос. Фотожурналист никогда не знает, сколько у него будет денег. Иногда можно получить за один месяц две тысячи евро, иногда - 800", - объясняет фотограф Алекс Майоли в интервью DW. Майоли был наставником Андреа Роккелли, молодой фотожурналист работал ассистентом в его студии и советовался с ним по поводу своих новых проектов. "Он очень быстро развивался, - говорит Майоли. - Роккелли начал заниматься фотографией в 2007 году и за эти 6-7 лет добился потрясающего прогресса".

В 2008 году Андреа (Энди) Роккелли вместе с друзьями и коллегами выступил основателем агентства Cesura. "Так назывался город, в котором находилась наша первая студия, - вспоминает Арианна Аркара. - Но в то же время это слово означает "разрыв", "разрез". По словам Аркарыа, фотографы хотели порвать с традиционной схемой коммерческого распространения фотографии, когда агентство выступает посредником для фотографа за процент от гонорара. "У нас все по-другому, - уверяет Арианна. - Мы как одна большая семья, мы все делаем вместе - принимаем вместе все решения, вместе работаем над проектами". Роккелли был одним из создателей и идеологов этого нового типа творческого сотрудничества, вспоминает его коллега: "Он был мотиватором".

По словам Арианны Аркары, у Роккелли был довольно большой опыт работы в "горячих точках" - до Украины он был в Тунисе, Ливии, Афганистане: "Андреа был осторожным человеком, который никогда не пошел бы на ненужный риск. Он хорошо понимал, что ему надо вернуться домой". Где его ждали жена и сын, добавляет Алекс Майоли.

"Он интересовался Россией, а не войной"

В последние несколько лет фотографа интересовала Россия, где он работал подолгу много раз. "Он не был человеком, который приезжает на три дня, делает фотографии и забывает о них на следующий день", - говорит Аркара. По ее словам, Роккелли работал над каждой фотоисторией до тех пор, пока не чувствовал себя в ней как дома. Мог несколько раз возвращаться в одно и то же место.

По словам Алекса Майоли, работа на Украине стала для 30-летнего фотожурналиста продолжением его российской темы. "Он интересовался Россией, а не войной", - утверждает наставник Роккелли.

Главным проектом Андреа, делом жизни, стала книга "Russian Interiors" - портреты российских женщин в их собственных домах и квартирах, интерьер которых многое говорит о российском обществе. Группа Cesura работала над макетом книги больше года, говорит Аркара. Андреа Роккелли успел увидеть итоговую верстку, но книга будет опубликована уже после его смерти, сообщила в заключении коллега погибшего фотографа.