Моментом создания регулярной армии Таджикистана считается 23 февраля 1993 года. В этот день, в самый разгар гражданской войны в республике, войска столичного гарнизона прошли маршем в Душанбе, которым в 1992 овладел Народный фронт (НФ). Однако эксперты отмечают, что говоря об армии Таджикистана, разумно вспомнить о другой дате - о создании в 1992 года Президентской гвардии, бригады особого назначения и отдельного батальона при президенте (тогда им был Рахмон Набиев).

Армия регулярная и иррегулярная

Эти части, составившие самое боеспособное ядро НФ (который позже привел к власти в республике нынешнего президента Эмомали Рахмона), были укомплектованы выходцами из Куляба. Зарубежные эксперты неслучайно подчеркивают этот факт. По их оценке, в целом вся структура армии и в ходе гражданской войны, и после ее окончания связана с местническим и клановым принципами.

Другой аспект, также связанный с гражданской войной, заключается в том, что после подписания в 1997 году мирного соглашения между НФ и Объединенной таджикской оппозицией (ОТО) отдельными документами был определен процесс интеграции вооруженных формирований ОТО в армейские и силовые структуры НФ. Такой процесс, действительно, осуществился, но при этом отряды ОТО сохранили свои внутренние связи, а часто и места дислокации - в районах, где их командиры пользуются наибольшим влиянием.

Во многом по этой причине специалисты, рассуждая о таджикских вооруженных силах, подчеркивают, что речь идет о военно-силовых и военизированных регулярных структурах. (А ведь есть еще и иррегулярные - они подчиняются тем полевым командирам, которые в 1997 году мирным соглашением остались недовольны, и их отряды в силы министерства обороны, МВД или МЧС не влились).

По словам российского военного эксперта Льва Королькова,"в военном отношении сами формирования носят полувиртуальный характер. Это разрозненные отряды, причем некоторые из них подчиняются все тем же полевым командирам".

Армия и политика

Тут важно отметить, что полевые командиры, о которых идет речь - это фигуры, имевшие отчетливые политические интересы во время гражданской войны. Одни поддерживали НФ, другие - оппозицию, но, за редким исключением, каждый сохранил собственный интерес в политике и после окончания войны. А значит, и своих ставленников или же "сюзеренов" в структурах власти.

То есть говорить о вооруженных силах как о структуре, отделенной от политики в Таджикистане нельзя. В течение последних лет президент Рахмон приложил немалые усилия, чтобы убрать из руководства силовыми органами наиболее известных среди таких военачальников - будь то его бывшие противники или соратники. Но решить таким образом проблему связи этих органов с политикой власти в полной мере пока не удалось.

Еще одно отличие Таджикистана в том, что ему, в отличие от всех остальных республик бывшей Средней Азии, не досталось в наследство от СССР военной техники Туркестанского военного округа. Официальные власти настаивают на полном отсутствии какого-либо наследства при дележе военного имущества этого округа, а ряд инсайдеров указывает на то, что на самом деле несколько десятков единиц бронетехники в Душанбе все же остались.

С технического нуля

Однако даже если это и так, то общей картины такой "остаток" не меняет - опять же из-за гражданской войны республике было решено не передавать вооружений в тех масштабах, в которых они были оставлены соседям по региону, и, в первую очередь, Узбекистану и Казахстану. При этом руководство Таджикистана и не намерено тратить значительных средств из более чем скромного бюджета на существенное расширение технического арсенала армии.

Неслучайно представители военного ведомства Таджикистана указывают на то, что главная отличительная черта армии страны - в умении эффективно вести боевые действия в горных условиях в случае возникновения локальных и региональных вооруженных конфликтов, а также в борьбе с международным терроризмом. То есть, читая между строк, речь идет об использовании вооруженных сил для подавления внутренних противников или ведении квалифицированной "партизанской войны" в горах. О том, что вооруженные силы, в первую очередь, ориентированы на борьбу с врагом не вне, а внутри страны, говорит и то внимание, которое в составе вооруженных сил республики уделяется частям МВД.

"Там более-менее боеспособны две бригады спецназа, одна из них в МВД. Имеется некоторое количество крайне устарелого вооружения, они на него средств не тратят, им достаточно стрелкового вооружения, потому что в принципе, учитывая там наличие российской военной базы, Таджикистану как таковому не грозит что-либо серьезное - основная часть приграничья с Афганистаном состоит из районов, которые контролируются не талибами, а афганскими таджиками, последователями Ахмадшаха Масуда", - говорит Лев Корольков.

Договоры и опасные соседи

Власти, отдавая себе отчет в отставании в сфере военного строительства, по сравнению с такими странами, как Казахстан и Узбекистан, стараются обезопасить республику путем вхождения в различные союзы, в первую очередь, в ОДКБ. Однако в этом заключается и определенная уязвимость республики. Уместно напомнить, что первым таким договором была заключенная в октябре 1998 года Декларация о всестороннем сотрудничестве между Таджикистаном, Россией и Узбекистаном. Она, в частности, предусматривала отказ от поддержки действий, направленных против кого-либо из участников декларации и недопущение использования своей территории для таких действий или их подготовки.

Но уже в 1998 году, в ходе мятежа полковника Махмуда Худойбердыева против Эмомали Рахмона стало ясно, что у Душанбе нет оснований доверять Ташкенту в отношении обязательств, сформулированных в Декларации - несмотря на то, что официально полковник считается умершим, надежные источники в Узбекистане сегодня однозначно утверждают, что он не только жив, но прекрасно себя чувствует на узбекской территории, и не лишился верного ему мобилизационного ресурса.

Неслучайно эксперты выделяют именно Узбекистан в качестве наиболее опасного для Таджикистана соседа - имея в виду сложные отношения между двумя странами, целый комплекс нерешенных проблем между ними, и столкновение интересов в этой связи. В первую очередь, вокруг дилеммы водопользования.

Авантюрный сценарий

"В случае военного конфликта в чистом виде, когда другие стороны не вмешиваются, конечно, таджикские вооруженные силы составляют может быть 15-20 процентов от Узбекистана, где все структурировано и, при всех недостатках, все нормально, а узбекская техника, хоть и устарелая, не модернизированная, может решить чисто военные задачи. Но опыт военных действий, если брать партизанские действия, у Таджикистана побольше", - так оценивает потенциал обеих сторон в случае гипотетического конфликта Лев Корольков. Эксперт при этом отмечает, что при нынешних правителях - Рахмоне и Каримове - возможность такого "авантюрного" сценария как военный конфликт очень невелика, так как оба отдают себе отчет в последующей дестабилизации ситуации во всем регионе.

Автор: Виталий Волков
Редактор: Михаил Бушуев