Что делать с архивами КГБ, "секуритате", "штази"? Этот вопрос возник в странах восточного блока после краха социалистических режимов в 1989-1990 годах. Германия первой решила открыть для всех граждан доступ к архивам министерства госбезопасности. В ГДР его называли "штази". Срок действия соответствующего закона истекает в 2011 году. Проект поправки к закону предлагает продлить его до 2019 года.

Немцам было легче всех осудить преступления "штази"

В Германии закон, регулирующий доступ к архивам "штази" и их изучение, вступил в силу в конце 1991 года. Настояли на этом правозащитники из бывшей ГДР. Многие политики из западной части страны просто не понимали, насколько важно изучить методы работы тайной полиции - младшей сестры КГБ, чтобы не допустить подобных преступлений в будущем.

Почти 3 миллиона немецких граждан ознакомились с заведенными на них "штази" личными делами. Всего подано более 6 миллионов запросов. Закон регулирует доступ частных лиц, историков и журналистов к архивам и одновременно гарантирует право затронутых лиц на сохранение тайны личных данных.

Могут ли бывшие сотрудники "штази" расследовать преступления своей спецслужбы?

Одна из задач ведомства по изучению архивов "штази" - проверка политиков и работников государственных учреждений на причастность к деятельности этой спецслужбы. Бывшим сотрудникам министерства госбезопасности ГДР запрещено занимать ответственные посты. Однако в самом ведомстве до сих пор работают, по разным данным, от 45 до 47 бывших сотрудников "штази".

На работу их взял первый глава ведомства Йоахим Гаук (Joachim Gauck). Он подошел к вопросу прагматично: кто же лучше разбирается в запутанных ходах и изощренных методах "штази", чем бывшие сотрудники этого учреждения? Например, "штази" уже в конце 1980-х годов использовало компьютеры гэдээровского производства. Где взять специалистов, чтобы их обслуживать?

Профсоюзы против правозащитников

Преемница Гаука Марианне Биртлер (Mariаnne Birthler) пыталась уволить из ведомства бывших сотрудников "штази", но безуспешно. В марте 2011 года она передала бразды правления журналисту Роланду Яну (Roland Jahn). Он - бывший гэдээровский диссидент - отбывал заключение в тюрьме "штази", подвергался преследованиям даже после выезда в западную Германию.

Роланд Ян уверен: для жертв режима одна мысль о том, что в их секретных делах копаются бывшие сотрудники "штази", равносильна пощечине. Он требует если не уволить этих людей с государственной службы, то хотя бы перевести их на работу в другие учреждения.

Против выступили профсоюзы и некоторые политики из оппозиционных партий. Они ссылаются на трудовое законодательство. Как можно уволить человека или в принудительном порядке перевести его в другое учреждение, если за 20 лет службы его работа не вызывала никаких нареканий? Решение должен вынести парламент страны. Однако, если соответствующая поправка к закону будет принята, то ее противники готовы довести дело до Конституционного суда.

Могут ли сотрудники КГБ осудить собственное прошлое?

А как обстоят дела с расследованиями преступной деятельности КГБ и его аналогов в других странах бывшего социалистического лагеря? Об этом шла речь на международной конференции, состоявшейся в середине сентября в Берлине. Ее участники напомнили, что практически везде сотрудникам коммунистической охранки удалось уничтожить часть секретных документов. Да и состав госаппарата невозможно было поменять в одночасье.

Сотрудник Института истории венгерской революции 1956 года Кристиан Унгвари с сожалением указывает на то, что, в отличие от Чехии и Словакии, в Венгрии все попытки привлечь к ответственности бывших сотрудников спецслужб ни к чему не привели. На трудности наталкиваются попытки разобраться в недавней истории и в Болгарии. Но хуже всего дело обстоит в бывших республиках Советского Союза. Представители Украины и стран Балтии жалуются на трудности при запросах какие-либо документов из московских архивов КГБ. Что уж там говорить о самой России!

Так, польский историк и политолог Кшиштоф Першак считает, что сотрудничество с КГБ и его клонами в других странах было своего рода "сделкой с дьяволом". И те, кто шел на эту сделку, были уверены, что она навсегда останется в тайне. Если не удастся предать преступления гласности, то это будет равнозначно победе коммунистической тайной полиции задним числом. А венгр Кристиан Унгвари напоминает: и в Германии активное расследование и осознание преступлений режима национал-социализма началось лишь после 1968 года, когда взбунтовалось поколение сыновей. И работа не закончена до сих пор.

Автор: Марсель Фюрстенау / Александр Варкентин

Редактор: Андрей Бреннер