Мировой финансовый кризис с 2008 года является экономической константой, которая лишь меняет свою направленность. Сначала кризис был банковским, потом стал долговым, затем вновь перекинулся на банковскую сферу. Похоже, что эти два вида кризиса роковым образом переплелись друг с другом.

Конца не видно

Нынешний кризис в еврозоне можно рассматривать как замкнутый круг. В начале его находятся якобы все предусмотревшие банкиры. Они разогрели американский ипотечный рынок и продавали ценные бумаги до тех пор, пока те не превратились в ничего не стоящие бумажки. Банки, которые накапливали такие активы, обанкротились или оказались на грани банкротства.

Потом в дело вмешались государства, чтобы предотвратить полное разрушение всей финансовой системы. В итоге круг замкнулся. "Если мы спасаем банки, то увеличиваем госдолг, от этого рано или поздно страдает кредитный рейтинг страны", - объясняет профессор Кельнского университета Томас Хартман-Вендельс (Thomas Hartmann-Wendels). Но поскольку банки, покупая гособлигации, выступают крупнейшими кредиторами государств, продолжает он, снижение кредитного рейтинга той или иной страны вновь ослабляет банки.

Сейчас Греция безнадежно погрязла в долгах, а некоторые банки, в основном, греческие, французские и испанские, владеют обесценившимися облигациями этой страны. На пороге следующий банковский кризис. Он может разразиться, если, как опасаются эксперты, неплатежеспособной станет Италия. Ведь после этого и итальянские гособлигации потеряют всякую ценность.

Государства тоже виноваты

Однако можно совсем по-другому взглянуть на взаимосвязь долгового и банковского кризисов. С этой точки зрения основная вина лежит не на банкирах, незнающих меры, а на расточительных государствах. Италия, уверен профессор Хартман-Вендельс, безусловно, не принадлежит к числу стран, проблемы задолженности которых обусловлены банковским кризисом. Он, по словам профессора, мог стать "довеском", но "первопричиной является, разумеется, отсутствие у Рима бюджетной дисциплины".

Госдолг Италии в период с 1980 по 1991 годы вырос с 60 до 100 процентов от валового внутреннего продукта (ВВП). Сейчас он находится на уровне 120 процентов, который в середине 90-х неоднократно был превышен. То же самое относится и к Греции с Бельгией.

Их ВВП с 90-х никогда заметно не превышал накопленный госдолг. Из европейских стран только Ирландия может настаивать на том, что ее нынешняя задолженность (100 процентов ВВП) действительно вышла из-под контроля из-за мер по спасению банков. Ведь перед началом кризиса Ирландия снизила размер госдолга до отметки в 25 процентов от ВВП.

Банки - жертвы правил?

В отличие от первого банковского кризиса, полагает Райнхард Шмидт (Reinhard Schmidt), профессор университета имени Гёте во Франкфурте-на-Майне, на этот раз банкиры играют второстепенную роль. Если можно так выразиться, банки сами стали жертвами действующего законодательства.

В 1988 году ведущие промышленно развитые страны приняли пакет международных нормативов. Его назвали "Базель I". Он предусматривал наличие у банков определенного размера собственного капитала, чтобы подстраховать рискованные операции. Одобренные впоследствии документы "Базель II" и "Базель III" ужесточили правила.

Неизменным все эти годы оставалось лишь одно из них: гособлигации, как финансовые активы, будто бы не несут для купивших их банков никакого риска. "Это совершенно идиотское правило", - подчеркивает Райнхард Шмидт. И добавляет, что оно почти ввело банки в соблазн покупать гособлигации, потому что банкиры хотят сохранить собственный капитал.

Разделение, которого нет

Для повышения устойчивости банков Шмидт предлагает изменить систему выплаты бонусов банкирам, чтобы, в конечном счете, у них не было стимулов заключать слишком рискованные сделки. Это далеко не новое требование, которое, похоже, в ходе кризиса потеряло актуальность.

Кроме того, профессор Райнхард Шмидт считает пустой идеей разделение рискованного инвестиционного бизнеса и обычного банковского с целью защиты денег частных вкладчиков. Его коллега, профессор Томас Хартман-Вендельс также сомневается в том, что таким способом можно сделать банковскую систему более устойчивой к возможным потрясениям.

Ведь если обанкротится инвестиционный банк, то с трудностями могут столкнуться и обычные банки. Ничто им не помешает, указывает Хартман-Вендельс, до этого одолжить деньги такому инвестбанку. Во время первого банковского кризиса, напоминает профессор Кельнского университета, зашатались земельные банки, которые не работали с частными вкладчиками. Тем не менее, государство не позволило им обанкротиться.

Автор: Ютта Вассерраб / Владимир Дорохов
Редактор: Андрей Бреннер