Пятую часть соискателей политического убежища в Германии сейчас составляют граждане России. В основном это выходцы из республик Северного Кавказа - из Чечни и Дагестана. О том, по каким причинам они покидают родину, какие у них шансы получить в Германии статус политического беженца и о том, как живут эти люди в ожидании ответа на ходатайство о предоставлении убежища, корреспонденту DW Никите Жолкверу рассказала беженка из Дагестана. Хафса опасается неприятностей, которые могут возникнуть у ее родственников на родине, поэтому она попросила не указывать ее фамилию и не фотографировать лицо.

DW: Хафса, когда вы приехали в Германию?

Хафса: В апреле 2009-го.

- Одна?

- Я приехала с мужем и тремя детьми. Теперь их у меня уже четверо. Старшей дочке 12 лет, одному мальчику скоро исполнится десять, другому четыре года, а самый маленький родился полгода назад.

- Вы попросили в Германии политическое убежище?

- Да, сразу, как приехали, подали ходатайство о предоставлении такого убежища.

- А какие доводы вы привели представителям немецких властей?

- Мы рассказали, что нас дома преследовали. И у меня, и у мужа были проблемы с местными правоохранительными органами. Никаких серьезных оснований у них для этого не было, поэтому мы и решили покинуть нашу страну.

- Что это были за "проблемы", каким образом вас "преследовали", в чем обвиняли?

- Меня, например, обвиняли в том, что я - выпускница Дагестанского исламского университета - распространяю вредную литературу. При обыске у меня нашли много разных книг, стали говорить, что это все книги неправильного течения, с неверным толкованием. Это, говорили они, книги ваххабитского толка. На самом деле это были Коран и его переводы, книги с "сорока хадисами" (изречениями, одобрениями или действиями пророка Мохаммеда - Ред.).

Я в то время заканчивала обучение, много читала, и у меня дома было действительно много литературы. Мне угрожали обвинением в том, что я, дескать, перевожу и распространяю опасные книги и тем самым помогаю бандформированиям. Хотели "пришить" статью за соучастие, но готовы были закрыть глаза, если бы я согласилась все рассказать.

- Рассказать о чем?

- Например, о моем муже. Вначале они придирались именно к нему, считали, что он помогает бандитам деньгами, носит им в лес еду.

- А чем занимался в Дагестане ваш муж? Кем работал?

- Официально он нигде не работал, у него свое ЧП было.

- ЧП?

- Он был частным предпринимателем. У него был шапочный бизнес. Шапки шил, ездил в Россию их продавать. Он во вред никому ничего не делал.

- И сколько у вас продолжались проблемы с правоохранительными органами?

- По настоящему за нас взялись летом 2008 года, когда моему ребенку только три месяца исполнилось.

- А как вы узнали о том, что можно уехать в Германию и попробовать получить здесь политическое убежище?

- Это муж узнал, я сама ничем не интересовалась и документами не занималась. Он как-то пришел и сказал, что нам надо уезжать из страны, что есть люди, которые нам помогут. Вот мы, недолго думая, и перебрались сюда.

- А как вы добирались до Германии?

- На этот вопрос я не хочу отвечать.

- Вы из Махачкалы? Там у вас остались родственники?

- Конечно, у меня половина Дагестана родственников. Не только в Махачкале, а по всему Дагестану, и в селах тоже очень много родственников.

- Вы поддерживаете с ними контакт?

- Не так активно, как хотелось бы. Они при каждом моем звонке просят, чтобы я поменьше звонила. Все разговоры прослушиваются, а потом к ним приходят и начинают о нас расспрашивать, подозревают в том, что и они помогают бандитам. У них тоже у всех семьи, дети, лишние проблемы им не нужны. Я их понимаю.

- Вы уже четыре года в Германии. Вам дали политическое убежище?

- Нет, нам отказали. Уже был суд. Отказали потому, что мы не сказали, каким образом очутились в Германии.

- И что теперь?

- Мы повторно попросили предоставить нам политическое убежище. Наш адвокат работает. Дело повторно находится сейчас на рассмотрении в бундесамте (Федеральном ведомстве по делам миграции и беженцев - Ред.).

- А где вы сейчас живете, в общежитии?

- Нет, нам дали квартиру.

- Большая?

- 80 с чем-то квадратных метров.

- Дети ходят в школу?

- Да, в немецкую. Детям здесь спокойно, им очень нравится. Кое-что они вместе с нами пережили в Дагестане. Кое-что видели. Первое время, года полтора, я со средним моим мальчиком ходила к детскому психиатру. Сама я до сих пор хожу в дневную клинику к психологу.

- А муж?

- Муж нет. Мужчины, особенно кавказские, они все в себе держат. Кто как воспоминания и эту боль в себе глушит.

- А на что вы живете?

- Нам платят деньги, на жизнь хватает. Мы не жалуемся. В Дагестане мой муж очень хорошо зарабатывал. Жили в его родительском доме и ни в чем не нуждались.