В самые знойные недели этого лета - с 10 по 25 августа - в Берлине с аншлагом прошел международный танцевальный фестиваль. Свыше 30 постановок, в том числе 11 немецких премьер, шли на 12 сценических площадках - от солидных, таких как театр Schaubühne, до репетиционных студий небольших школ танцев.

Красной нитью через программу 24-го берлинского фестиваля "петляла" тема общности - на уровне межличностных взаимоотношений, в контексте политики и, в более узком понимании, как общности слова и движения в хореографии. Так что танцоры на сцене не только танцевали, но и говорили, подчас вообще "забывая" танцевать.

Танцевальная философия

На открытии был показан удобоваримый для большинства артефактный спектакль, приемлемый не только для эстетов и интеллектуалов, но и для почетных гостей, далеких от модернистской хореографии. И хотя иные старушки и куксились, выходя из зрительного зала, взорвавшегося овациями, довольными остались и те, кто ищет в танце в первую очередь сюжет и грацию, и те, кому подавай неординарную эстетику и глубинный смысл.



И то, и другое в изобилии имелось в постановке японца Сабуро Тешигавары. Легендарный танцор и хореограф из Токио, виртуозно владеющий собственным телом и после 30 лет на сцене, выступал не один, а с группой из восьми хрупких созданий. И на этот раз его занимало не совершенство формы, а ее разрушение, необратимые метаморфозы. Почти полуторачасовой спектакль "Mirror and Music" абстрактен и полон смысла Под ошеломляюще контрастную игру света и тьмы, электросаунда и барочных мелодий виртуозные и безмолвные танцоры "философствовали" смерти и одиночестве, реальности и иллюзиях, о механике Вселенной и принципах земной жизни, о вреде прогресса и благости природы, а также о том, из чего рождается музыка, и какая это прекрасная штука - бесконечность, если в ней есть ритм и эстетика.

Тоже без слов - правда, с меньшим размахом, но впечатляюще - раскрыл тему общности немецкий хореограф Арко Ренц (Arсo Renz). В его постановке "Crack" с участием юных танцовщиц и танцоров из Камбоджи все происходит сначала медленно и плавно, как на уроке йоги, заснятом в режиме замедленного времени. Хореограф использует эстетику народного танца. Отталкиваясь от традиций, взбунтовавшиеся юные индивидуалисты стремятся в будущее, преодолевая свою разобщенность и превращаясь в новое, уверенное в себе поколение. Росток новой жизни, пробивающийся сквозь трещины старого мира. Преувеличенный пафос компенсировался панковской жесткостью хореографии, не оставляющей места для сентиментальных чувств.

Говорящий танец

Современный танец охотно экспериментирует со словом. Проблема заключается, в том, что слово не всегда столь же пластично, как тело. На фестивале в Берлине добрую половину составляли "говорящие" спектакли, и разброс по качеству оказался здесь довольно большим.



"Наркотики сохранили мне жизнь", - утверждает герой постановки "Drugs kept me a live". Хореограф из Бельгии Ян Фабр не собирался шокировать публику этим провокационным заявлением, он просто поставил спектакль по мотивам реальной жизни его танцора Энтони Рицци, который действительно перепробовал все, что только мог. Наркотики и танец - любопытная постановка проблемы. Но вглубь хореограф и танцор не идут. Звучат известные тезисы вроде того, что иные "наркотические субстанции" продаются в аптеках, а также в табачных и спиртных лавках, а иные, менее пагубные, преследуются законом. И что есть и другие "зависимости": от успеха или секса.

Лет 30 назад этот спектакль, возможно, и произвел бы скандал. Но для нынешнее публики подобные разговоры о наркотиках и "геевской" проблематике – привычное дело. Она напрасно ждала чего-нибудь такого, о чем ей еще никто не говорил. Например, о том, является ли зависимостью экстаз танца. Уже после спектакля зритель узнает (если не слышал об этом раньше), что танцор не первый год болен СПИДом и в его восторгах по поводу наркотиков шутки меньше, чем правды. И все равно спектакль не увлекает в нирвану катарсиса, оставаясь на уровне каламбуров и общих мест.



А вот шведскому хореографу Гунилле Хайльброн удалось выразить в немногословных, ироничных диалогах и скупых отточенных движениях аксиому о непересекаемости двух параллельных прямых в смысле отношений между мужчиной и женщиной. Спектакль двух говорящих танцоров "This is not a love story" завораживал своей восхитительно скандинавской невозмутимостью.

Туманное будущее

За кулисами фестиваля между тем развернулась нешуточная борьба. Трое из пяти кураторов сложили с себя полномочия. Выпущен на волю политический манифест, в котором сформулированы мрачные думы о судьбе фестиваля. До сих пор у него не хватало денег, зато была дерзость пренебрегать вкусами массовой публики. А что будет через год? Вариантов три. "Танец в августе" будет и дальше пытаться выживать на волне былой славы. Либо станет очередным беззубым коммерческим предприятием. Либо на него обратят наконец внимание город и федеральные власти. И тогда, при удачном раскладе, август снова будет самым жарким танцевальным сезоном в Берлине.