Недавно в этой программе шла речь об организованной преступности в Европе, точнее, о том, почему в последнее время явно ослабла борьба с организованной преступностью. В этой передаче немецкий публицист Юрген Рот, автор книги "Гангстеры с востока", автор специализирующийся на криминальной тематике. Юрген Рот приходит к неожиданному для многих и шокирующему выводу: политическая Германия не стремится бороться с этими гангстерами, поскольку не видит в ней опасности.

"пожалуй, основная причина - торжество принципа, который понятен без перевода - "реаль-политик". Т.е. нынешние политики ставят перед собой только те задачи, которые считают реально выполнимыми.

Кроме того, говорит Юрген Рот, надо понимать, что сейчас повсюду идёт процесс, который можно назвать берлусконизацией политики - у власти всё чаще оказываются или к власти стремятся люди, связанные с организованной преступностью.

Есть Берлускони, который имеет интересные связи с "Коза нострой", с Путиным, через которого есть выход на другие криминальные структуры, вроде "тамбовской", крышу которой целиком или частично обеспечивает ФСБ, которое хорошо контролируется... 80% приватизаций в Чехии в начале 90х годов было проведено в интересах и при участии криминала. Аналогично происходила приватизация и в других странах Восточной Европы. Сейчас многое легализовано, или ресоциализировано - как это сейчас часто называют. Всё так переплелось, что теперь просто бессмысленно бороться с организованной преступностью. Это стало частью нашей политической жизни.

Это можно назвать берлусконизацией политики. Это наше будущее. На верхних этажах политической власти наблюдается готовность мириться с существованием криминальных структур, даже идти с ними на сотрудничество. Прежде всего по причине экономической зависимости от этих преступных структур. При этом, однако, объявляется и ведётся активная борьба с мелкой преступностью. Это проще, здесь результаты видны невооружённым глазом. С этим придётся мириться, хотя это и разрушает нашу демократическую систему.

Подтверждение этой мысли немецкого публициста Юргена Рота нетрудно найти ... в решении Конституционного суда Италии. Не удивляйтесь, а послушайте, лучше, эту передачу, подготовленную Сергеем Мигицем, который обращает наше внимание на два информационных сообщения, появившихся на этих днях. Во-первых,

итальянский Конституционный Суд под давлением общественности приступил к рассмотрению закона, принятого в этом году и освобождающего обладателей высших должностей в государстве от судебных преследований до истечения срока полномочий. Решение Конституционного суда ожидается в январе, но, скорее всего, вердикт будет в пользу Берлускони.

Закон, как известно, был принят по инициативе премьер-министра Сильвио Берлускони, у которого уже давно серьезные проблемы с итальянской юстицией. Берлускони обвиняют, в частности, в том, что, расширяя свою медиа-империю в конце 80-х годов, он подкупил судей и таким образом сумел совершить сделку на выгодных для него условиях. Многие убеждены, что, спасаясь от «меча Фемиды», Берлускони стал политиком. Сегодня мы продолжим наш разговор о том, какие принципы лежат в основе действий современного государственного деятеля и насколько решения политиков отвечают желаниям их избирателей.

Во-вторых,

Сенат Республики принял, предложенный Берлускони, закон о средствах массовой информации, разрешающий ему владеть, практически, всеми телеканалами и газетами в стране. Дела не меняет пункт закона, говорящий, что политик не может быть менеджером своих каналов. Министр коммуникации Гаспарри Италии доказывает, что такой закон - названный уже законом Гаспарри - необходим .... для сохранения конкурентоспособности отрасли. Фраймут Дуве, занимающийся в ОБСЕ проблемам СМИ, заявил, что в Италии происходит уничтожение плюрализма. Левая оппозиция видит в этом новый пример того, что в стране не только СМИ, но и юстиция всё больше оказываются под контролем Берлускони.

Сегодня империя Сильвио Берлускони – это три крупнейших итальянских коммерческих телеканала и подконтрольное ему национальное телевидение РАИ.

Как известно, в демократической системе должны действовать независимо друг от друга три ветви власти (законодательная, исполнительная, судебная). В последние годы к ним добавляют ещё и СМИ, хотя они по определению далеко не все независимы. Последние решения судов и законодателей, показывают, что Берлускони частично или полностью контролирует все ветви власти. С помощью правящей правой коалиции Берлускони может принять любой необходимый ему закон. СМИ он купил. Суды держит под контролем. Неугодных прокуроров и судей он просто кроет площадной бранью, используя в качестве рупора свои СМИ. Так, в одном из интервью он назвал судей просто психически больными.

Ну а сам «кавальеро» Берлускони является главой исполнительной власти. Казалось бы, еще чуть-чуть и Италию вновь можно было бы из республики переименовывать в империю. Перспектива стать «императором Сильвио» вряд ли смутила бы Берлускони. Чего не сделаешь, дабы избежать тюрьмы!

Со слов самого Берлускони известно, что финансовая полиция вела и ведёт около 100 дел, в которых замешаны люди и фирмы Берлускони. Их обыскивали более 500 раз.

Поэтому, уверен итальянский писатель Умберто Эко: Берлускони готов пойти на любую провокацию, дабы остаться у власти и не попасть под суд. Для этого он запустил машину по производству слухов, которая с каждым днем набирает обороты.

Частью данной стратегии «конвейерного производства» провокаций является и то, что Берлускони не только лично делает безответственные заявления, но и предоставляет свободу действий наиболее несдержанным представителям своего лагеря. Для этого даже нет в необходимости в каких-либо указаниях. Если люди правильно подобраны, то они сами знают, что им делать, и чем абсурднее их заявления, тем лучше. Неприемлемость провокаций позволяет, кроме того, достичь еще двух целей.

Первая, по мнению Умберто Эко, заключается в том, что каждая новая провокация является своего рода экспериментальным образцом. Если общество реагирует на нее недостаточно энергично, то даже наиболее немыслимое вполне способно стать реальностью.

Вторая цель: я бы назвал ее эффектом разорвавшейся бомбы. Будь я руководителем страны, замешанным во многих темных делах, и узнай я, что через два дня в газетах будет опубликовано разоблачение, то выход был бы только один: я бы позаботился о том, чтобы на вокзале или в банке, или даже на рыночной площади после воскресной мессы взорвалась бомба. Тогда я был бы уверен в том, что передовицы всех газет и все программы новостей как минимум две недели будут заниматься взрывом, а касающееся меня сообщение, даже если оно и увидит свет, все равно останется незамеченным.

Типичным примером такого "эффекта разорвавшейся бомбы" Умберто Эко называет недавний инцидент в Европарламенте, где Берлускони сравнил немецкого депутата с надзирателем концлагеря. Затем последовало скандальное заявление представителя одной из правящих партий Италии - Леги Норд – Стефано Стефани о заполонивших Италию рыгающих и матерящихся немецких туристах. Что это? Заслуживающая порицания необъяснимая оговорка?

Ни в коем случае. Не только потому, что Берлускони "пощекотал" скрытый шовинизм большей части населения (это было лишь побочным эффектом), но скорее потому, что в тот самый момент парламент Италии рассматривал проект закона «Гаспарри», закона выгодного только Берлускони, закона, ставящего крест на общественно-правовом телевидении.

Умберто Эко понял это, включив радио в тот самый момент, когда шла прямая трансляция из парламента. Средства массовой информации же в это время же наперебой соревновались в эпитетах, называя Берлускони то грубияном, то невеждой, гадали о том, извинился Берлускони перед Шредером или все же не извинился, спорили о немцах, но совершенно не обращали внимания на парламентские дебаты о законе Гаспарри. Значит отвлекающая бомба Берлускони сработала безотказно, говорит Умберто Эко.

Такая стратегия поведения политического деятеля в сложной ситуации далеко не нова, но по-прежнему шокирующе эффективна. Как говорил герой одного голливудского фильма «Если бы хвост был умнее собаки, то он бы вилял ею». Видимо, так думает и Берлускони, предполагает Эко: «если я умнее итальянского народа, то почему я должен сидеть тихо?»

Кстати, недавно в интервью британским журналистам Берлускони сказал: Италия - абсолютная демократия с двумя аномалиями. Во-первых, наша оппозиция недемократична, все в прошлом сталинисты. Во-вторых, вся наша пресса стоит на службе левых. А они, по мнению Берлускони, за полвека, прошедших после фашистской диктатуры, сумели, проникнув во все структуры государства, подчинить их себе. Их послушать, так у нас просто тирания. Берлускони уверен (или убеждает в этом всех), что народ видит в нём последнюю и единственную защиту от левых.

Поэтому Берлускони дирижирует хором своих противников, вводит их в заблуждение, натравливая друг на друга. Он использует их как доказательство того, что они хотят его гибели и что любое воззвание к общественному мнению является коварным сговором против его персоны. Если это и есть его стратегия, то до сих пор она себя великолепно оправдывает. Если данный анализ верен, то Берлускони пока во многом опережает своих противников.

Как можно противодействовать этой стратегии? Спрашивает Умберто Эко и сам же отвечает: пока оппозиция вынуждена действовать по правилам Берлускони, она может перехватить инициативу лишь в том случае, если воспользуется его же методами.

Если правда то, что аудитория СМИ, еще не попавших под влияние Берлускони, и без того состоит из его убежденных противников, а большая часть населения все же получает информацию из подконтрольных правительству источников, не остается ничего иного, как просто игнорировать эти СМИ. В некотором смысле «girotondi» стали элементом новой стратегии,

girotondi - это своего рода «хороводы», или крестные ходы, которые народ, или политики, протестуя против решений правительства, организуют вокруг зданий основных политических институтов

Но если один-два "крестных хода" вокруг зданий парламента и судов и вызывают всеобщее внимание, то тысячи демонстраций такого рода способны вызвать только всеобщую озлобленность. Если я хочу сказать, что программа новостей проигнорировала важное сообщение, то мне никто не даст заявить об этом в той же программе новостей. Мне надо воспользоваться иной тактикой - тактикой распространения листовок и видеокассет, обратится к методам уличных театров, создать переполох в интернете, не забывая о коммуникативной важности уличных мобильных мониторов, которые можно установить на любом углу и многое другое, на что способно современное виртуальное воображение. Если нельзя завоевать внимание дезинформированного электората с помощью традиционных СМИ, необходимо выдумать новые.

Итальянская интеллигенция взывает к мировой общественности с просьбой повлиять на зарвавшегося премьера, даже председатель Еврокомиссии и давний враг Берлускони Романо Проди на днях не выдержал и заявил, что, если произвол Берлускони будет продолжаться и никто не положит этому конец, то он готов покинуть свой пост и вернуться в итальянскую политику. Умберто Эко считает, что запуганной и затравленной авторитетом Берлускони политической оппозиции пора выходить из подполья и переходить в наступление, переняв тактику врага.

Второй удар следует нанести с помощью выступлений в традиционном стиле: давая интервью и выступая во всевозможных ток-шоу. Вот хотя бы один пример: выступление по поводу контроля за ценами заставит прислушаться даже тех, кого не интересует конфликт интересов, связанный с фигурой Берлускони. Смысл в том, чтобы последовательно делать конструктивные заявления, "высвечивая" принципы Берлускони. Он вынужден был бы заставить членов правительства конкретно отвечать на эти конструктивные заявления оппозиции, иначе пришлось бы оправдывать своё бездействие. И здесь уж не отделаться традиционными обвинениями, мол, оппозиция всегда стремится к шумихе. Когда я говорю людям, что правительство поступает неверно, они не знают, прав я или нет. Когда же я говорю, как бы поступил я, то многие прислушались бы ко мне, моя идея разбудила бы их фантазию и вызвала бы вопрос: а почему правительство так не поступает?

Умберто Эко видит главную проблему в разобщённости оппозиции

Разумеется, для того, чтобы так действовать, оппозиция должна объединиться. Ведь нельзя создать взаимоприемлемый, заставляющий людей задуматься проект, если 12 часов в день заниматься только внутренними разборками. Но это уже совсем другое измерение, самой большой проблемой здесь является многовековая традиция, в соответствии с которой левые партии всего мира беспрестанно упражняются в уничтожении собственных ересей. От этой фракционной борьбы, ведущей к самоуничтожению оппозиции, выигрывает сейчас только Берлускони, создающий режим нового типа, режим, развивающийся с поразительной быстротой. Обеспокоенность европейцев сейчас объясняется уже не только любовью к Италии, а, скорее, опасением, как бы Италия вновь не стала лабораторией для проведения экспериментов, которые потом будут применены по всей Европе...

Добавить что-то к словам Умберто Эко сложно. И в 21 веке уроки Маккиавели по-прежнему усердно применяются политиками, и не только в Италии. Те, кто громче всего кричат о демократии, больше всего хотят власти.

Кстати, Берлускони стал первым послевоенным политиком, который решился защищать фашистский режим и доказывать, что Муссолини был не так плох, как мы об этом думаем. Но об этом в другой раз, а на сегодня все.