Дуэт Greie Gut Fraktion состоит из двух женщин – художницы Антье Грайе (Antye Greie) и техно-ветеранки (Gudrun Gut). Антье Грайе обитает в сфере звучащих инсталляций и компьютерной музыки. Гудрун Гут в начале 80-х пела в Einstürzende Neubauten, впрочем ее главной группой была легендарная Malaria. В 90-х Гудрун Гут занялась техно, она ведет радиопрограмму, а также является шефом берлинского лейбла Monika Enterprise.

Альбом двух женщин называется совсем не по-женски – "Baustelle" ("Стройка»"). Музыка собрана из звуков, записанных на стройплощадках. Записано было много часов того, как пилят деревья, мешают бетон, заливают его в форму, сверлят, дробят и стучат. Одна бетономешалка служит источником самых разных звуков.

Музыка получилась, соответственно, грохочущей, шипящей и скрипящей. На индастриал, однако, она не похожа, скорее - на минималистичное атмосферное техно, пробирающееся вперед осторожными шагами. Мы как бы находимся внутри огромного часового механизма: медленно поворачиваются большие шестеренки, медленно дышит бас, что-то щелкает, постукивает и поскрипывает.

Женское пение вплетено в механическую атмосферу. В некоторых треках пения и голосов становится так много, что музыка начинает напоминать радиотеатр. Грубый и неподатливый исходный материал постоянно чувствуется: он не сглаживается, не смягчается и никуда не девается, но обошлись с этим материалом чутко и бережно.

Очевидному стуку железной машины, даже скрипу и пересыпанию песка в ее животе присущ грув, шум свингует. Оригинальный шум, конечно, статичный, свинговать он начал в процессе переработки. Кроме звуков стройплощадки, применены и вполне традиционные музыкальные инструменты: ритм-машина, гитара. Некоторые треки похожи на трепетные девичьи песни, кое-где просвечивает холодный нью-вейв восьмидесятых, в одном месте создается ощущение чуть ли не китайской оперы.

Ассоциации

Все это - явно не техно, но что именно, сказать трудно. Гудрун Гут говорит, что они хотели создать что-то новое и свежее, выйти из цикла повторения одних и тех же приемов работы, которые ведут к сходным результатам. Гудрун Гут говорит, что восьмидесятые, конечно, чувствуются, но звук совершенно другой: "И мы не хотели воспроизвести стройку в виде стройки, как она есть на самом деле. Нет, это ассоциация со стройкой. Скажем, мы поем про сверление океана, но океан нельзя сверлить! Речь здесь идет о том, что любовь доходит до такого состояния, что ты пытаешься своей любовью сверлить океан". Гудрун призналась (к удивлению своей сотрудницы Антье), что бетонирование, заливка бетона в форму, ассоциируется у нее с ее первым сексуальным опытом.

Музыка записывалась в результате непростого процесса пересылки взад-вперед материала и идей по электронной почте. Антье обитает в Финляндии, Гудрун - в Берлине. И у музыки, и у отдельных ее элементов, и у текстов - крайне запутанная история появления.

Скажем, трек "Baustein" (в переводе - строительный кирпич или камень). Гудрун имела в виду английское выражение "a man like a stone", в буквальном переводе - "человек-камень", а в виду имеется надежный человек. Гудрун решила, что это - странное выражение: каменный человек, но от каменного блока к надежному человеку перейти можно. Антье же двинула эту ассоциативную цепь в другую сторону и вспомнила песенку времен ГДР:

"Строй, строй, строй,
свободная немецкая молодежь, строй!
Для лучшего будущего, парам-пам-пам!"

"Мне эта пропагандистская песенка пришла в голову, и я решила ее встроить в наш трек", - говорит Антье, выросшая в социалистической Германии.

Ритм-машина и загадочная немецкая душа

Отвечая на вопрос, почему немецкие музыканты слились душой с техно, с битом, с повторяющимися структурами, почему без ритм-машины - просто никуда, Антье Грайе произнесла страстную речь: "У этого феномена - исторические корни. Немецкая культура во многих отношениях была пропагандистской, в первую очередь - в "третьем рейхе", но далеко не только в нем одном. Все, что касалось чувств, всего этого немцы боялись… Или боятся и до сих пор? Возможно, что и так. Падение Стены покончило с ситуацией, сложившейся после конца Второй мировой войны, немцы объединились, и стали пробовать, на какой манер им можно теперь быть немцами. И они стали все вместе бояться быть немцами. И именно в этот момент появилось техно, "бум-бум". В этом звуке есть много фундаментального, тектонического, но при этом ничего не говорится, ничего не выдается. Ни в чем не надо признаваться, не надо показывать свои чувства. И самого техно не надо бояться. Этот бит, эта повторяемость… Я не знаю, насколько тут причина в наркотиках, но для меня - причина в истории Германии, в истории Берлина. Политическая причина".

"Дело еще и в том, - подхватывает Гудрун Гут, - что в Берлине Восток и Запад должны были на чем-то сойтись, согласиться на какой-то единый бит. И это оказался прямой бит бас-барабана, то есть - техно. Люди хотели праздника! И техно оказалось музыкой момента, оно дало то, чего люди от музыки и ждали".

Так что же получается? Немцы нашли спасение в техно от, скажем так, проклятого прошлого? Или же техно само по себе является выражением измученной немецкой души? "И то, и другое", - хладнокровно отвечает Антье Грайе.

Автор: Андрей Горохов
Редактор: Дарья Брянцева