Ввиду тщетных попыток демократизировать Ирак и ввиду обострения ситуации на Ближнем Востоке католическая академия «Вольфсбург» в Мюльгейме в рамках своих «Ближневосточных бесед» провела конференцию, на которой видные учёные – богословы, историки, политологи – обсудили вопрос, действительно ли мы становимся свидетелями столкновения культур. Подробности – в репортаже Ани Кордик.

Какие исторические события стали определяющими в отношениях между западными государствами и исламским миром? Как историческая память влияет на нынешнее состояние отношений между обеими культурами? Действительно ли столкновение культур неизбежно? Или же всё-таки возможно уважать различия и в то же время вести конструктивный диалог?

Религиовед, профессор на богословском факультете Лозаннского университета Жак Ваарденбург считает, что различия между светским Западом и религиозным исламским Востоком, где общество, политика и религия составляют неразрывное целое, вовсе не так уж велики. В последние десятилетия, по мнению Ваарденбурга, эти различия всё больше стираются.

«Сегодня толкование ислама носит, скорее, социальный или социально-идеологический характер. Ислам рассматривается не столько с религиозной точки зрения, сколько с социологической, социальной, то есть как братство. И на Западе у светских людей можно обнаружить скрытую религиозность. Так что разделительная линия между Западом и Востоком в религиозных вопросах сегодня гораздо менее чёткая, чем, например, 100 лет назад».

Предвыборная кампания в США, в ходе которой оба кандидата Буш и Керри пытались заручиться поддержкой религиозных группировок, похоже, подтверждает тезис Ваарденбурга о том, что и на Западе границы между религией и политикой становятся всё более размытыми. Тот факт, что в политике всё больший упор делается на религию, можно объяснить, прежде всего, идеологическим вакуумом в западных странах. Политолог Йохен Гипплер из Института по проблемам развития и мира, работающего при Дуйсбургском университете, усматривает именно в этом причину усиления исламизма. Очевидная «несостоятельность» импортированных с Запада культурных и идеологических концепций заставила жителей Ближнего Востока искать собственную альтернативу.

«Ситуация обострилась ещё больше после окончания «холодной войны», когда исчезла модель, выступавшая в роли противовеса Западу. Раньше существовали 2 модели, и люди, если они были настроены против Запада, могли принять решение в пользу Востока, то есть в пользу коммунизма или реального социализма. Сегодня положение изменилось. В своём мышлении люди больше не могут опираться на привычные структуры».

На конференции был также поднят вопрос, могут ли какие-нибудь группировки, например, ближневосточные христиане, выступить в роли посредника. Христиане, будучи меньшинством в преимущественно мусульманском окружении, находятся в весьма затруднительном положении, считает Мартин Тамке, профессор из работающего при Гёттингенском университете Института экуменического богословия. Несмотря на то, что сами ближневосточные христиане в культурном отношении не считают себя частью западного мира, тем не менее, их мусульманские сограждане, в принципе, подозревают их в том, что они являются «пятой колонной» Запада. А это, по мнению Тамке, крайне затрудняет диалог.

«Диалог возможен там, где христиане живут крупными общинами в сравнительно стабильных условиях, например, в Ливане. Он не возможен, однако, там, где он особенно нужен, например в Ираке, поскольку там положение христиан крайне ненадёжно. Епископ Киркука, к примеру, несомненно, является человеком, заинтересованным в таком диалоге. Однако до этого дело не доходит, поскольку исходная позиция христиан в Ираке остаётся очень слабой».

По мнению политолога Гипплера, тем не менее, ни в коем случае не следует ради конструктивного диалога поддаваться соблазну внешней гармоничности отношений.

«В ходе диалога следует говорить о вопросах важных и болезненных. Мы просто обязаны поднимать вопрос о диктаторских режимах в регионе. Противная сторона, однако, нередко отказывается говорить об этом. Кроме того, нам необходимо признать наше лицемерие в прошлом. Нам нужно говорить о насилии. Вообще, нам следует говорить о важных практических вещах, о том, что мы можем сделать совместными усилиями. И не позволять вытеснять себя в некое «культурное гетто». Противникам диалога было бы очень кстати, если бы мы говорили исключительно о высокой культуре и нравственных ценностях, не касаясь сути интересов, связанных с властью».

Аня Кордик

u u u

В общем, создаётся впечатление, что ислам находится всё ещё очень далеко от Европы. А о том, что он приобрёл некоторые европейские черты, и говорить не приходится. Слишком уж чуждой выглядит эта религия для Запада. Муллы, проповедующие ненависть, экстремисты, взрывающие бомбы, живущие по соседству мусульманки с их неизменными платками – всё это обуславливает отрицательное отношение к исламу. А ведь только в Германии проживают почти 3,5 миллиона мусульман. Есть ли у ислама шанс в Европе? А может быть, в обозримом будущем появится какой-нибудь особый, европейский ислам? Об этом – в репортаже Петры Никлис.

Ислам с европейским лицом? Видные специалисты считают, что в настоящее время такого ислама пока нет. Кристиан Тролль – эксперт по исламу, профессор философско-богословского института имени Святого Георгия во Франкфурте. Ещё будучи студентом, ныне католический священник Тролль начал интересоваться исламом. Тролль является также членом Папской комиссии, в компетенции которой входит поддержание контактов между католиками и мусульманами. Кроме того, Тролль входит также в состав рабочей группы Немецкого епископата, занимающейся вопросами ислама. По отношению к «евро-исламу» Тролль настроен скептически.

«Европейский характер при этом – не самое главное. Я уверен, что условием для мирного сосуществования, несмотря на все различия, является не просто уважительное отношение к правам человека, а активная борьба за их соблюдение. Для ислама, совместимого с Европой, важно, чтобы мусульманские общины, опираясь на Коран, на предания из жизни Пророка, активно выступали за соблюдение прав человека, за уважение к «инакости», за свободу вероисповедания».

Это то, без чего европейский ислам невозможен. Совершенно иную позицию занимает такой исламистский лидер, как выдворенный из Германии в Турцию Метин Каплан, провозгласивший себя кёльнским халифом и призвавший своих сторонников к убийству своего религиозного соперника.

«Мы усматриваем свою задачу в том, чтобы побудить живущих в Европе мусульман ценить и уважать нашу конституцию, основу которой составляют права человека. А это значит, что мусульмане, насколько это возможно, насколько это не противоречит основам ислама, должны в определённой мере приспосабливаться к тому, что принято в Европе».

Наряду с «афро-исламом», с «индо-исламом», Тролль вполне может себе представить, что в будущем появится и «евро-ислам». Так, например, мусульмане в Индии одеваются иначе, чем мусульмане в арабских странах. Так почему бы европейским обычаям и европейскому образу жизни не стать составной частью «евро-ислама»?

Георгу Барфуссу, бургомистру баварского города Лауинген с населением в 11 тысяч человек, всё эта кажется очень теоретической дискуссией. Барфусс, член ХСС, поддержал просьбу 800 проживающих в Лауингене турок, пожелавших построить в городе мечеть. Для этого ему пришлось проделать большую разъяснительную работу среди населения.

«Конечно, нужно учитывать, что страхи существуют и у нас, в Лауингене, поскольку ислам сразу же ассоциируется с терроризмом или, как сегодня говорят, с «джихадизмом»».

Сегодня в Лауингене, небольшом баварском городке, красуется мечеть с пятью куполами и минаретом. Мусульмане Лауингена, преимущественно простые рабочие, пока не слишком задумываются о «евро-исламе». В этом бургомистр Барфусс не сомневается. Поэтому у него две просьбы.

«К местному населению, чтобы они, наконец, относились к эмигрантам без предвзятости. И к эмигрантам, чтобы они, наконец, осознали, в какой чудесной стране мы живём. Со всеми свободами, с прекрасной системой социального обеспечения. Так что эмиграцию, собственно, можно рассматривать действительно как взаимное обогащение».

Петра Никлис

u u u

Еврейская община в Берлине, в которой зарегистрированы добрые 13 тысяч человек, – не только самая крупная в Германии. В ней также представлены самые разные направления и течения иудаизма. В 7 берлинских синагогах и во множестве молельных домов проводятся как традиционные богослужения, так и экспериментальные. Тем не менее, Берлин остаётся исключением из правила. В большинстве других еврейских общин тон задают ортодоксальные раввины, а свобода действий «альтернативных» раввинов оказывается очень ограниченной. С середины 90-х годов в некоторых немецких городах существуют либеральные еврейские общины. Подробности – в репортаже Гейнц-Петера Катлевского.

Религиозно-либеральное движение в иудаизме уходит своими корнями в 18 век, когда Германия переживала эпоху Просвещения. В настоящее время в Германии существуют 13 либеральных еврейских общин. Ян Мюльштейн, председатель Союза прогрессивных евреев в Германии, поясняет:

«Основаны они теми, кто мог опереться на либеральные традиции в своих семьях, или живущими в США и Великобритании эмигрантами, хранящими еврейские традиции совей родины. Как правило, это люди, пытающиеся приспособить еврейскую традицию к современности. Важную роль в этих общинах играют русскоязычные эмигранты из бывшего Советского Союза. Кое-где они представляют собой подавляющее большинство в общине».

Впрочем, число русскоязычных евреев растёт и в обычных общинах. Однако, в то время как обычные общины взимают церковный налог со своих членов и получают дотации от государства, новым либеральным общинам приходится заботиться о своём финансировании самим. Свои расходы они покрывают за счёт членских взносов и пожертвований. Именно поэтому им никак не обойтись без сотрудников, работающих на общественных началах.

«Новые общины, как и весь Союз прогрессивных евреев, всё ещё остаются не интегрированными в еврейские организационные структуры послевоенной Германии и не получают никаких дотаций от государства».

Либеральные еврейские общины отличаются от ортодоксальных в нескольких важных пунктах. Так, богослужение в них могут проводить не только мужчины, но и женщины. В синагоге женщины и мужчины сидят вперемежку. Само богослужение короче обычного, нередко сопровождается игрой на музыкальных инструментах и частично совершается на немецком языке. Кроме того, религиозное право в этих общинах толкуется значительно шире, а богословию не чужда полемика. Ортодоксальные общины, задающие тон в Германии, считают либеральные течения в иудаизме ересью, с которой необходимо бороться. Только в Берлине, однако, до сих пор удалось свести различные движения в единую общину. В других местах либеральные и ортодоксальные общины не объединены общими структурами. Либеральные общины требуют от Центрального совета евреев в Германии, представляющего политические интересы евреев, учитывать их нужды при распределении общественных средств, получаемых на основе договора между Центральным советом евреев в Германии и немецким государством. Министр внутренних дел Германии Шили поддерживает это требование.

«Заключённый в январе прошлого года и уже ратифицированный договор ставит отношения между евреями и немцами на совершенно новую правовую основу. Так же, как правительство Германии, Бундестаг и Бундесрат представляют всё общество страны, мы ожидаем, что и Центральный совет евреев в Германии распространит действие договора на все еврейские общины в Германии».

В ходе ратификации договора в Бундестаге все политические партии подчеркнули, что договор должен распространяться и на либеральные еврейские общины. Им также следует оказывать финансовую поддержку в деле интеграции еврейских эмигрантов из бывшего Советского Союза.

Однако многие либеральные евреи опасаются, что за словами дела не последуют. Так, заявления двух либеральных общин из Нижней Саксонии и Шлезвиг-Гольштейна на принятие их в Центральный совет евреев в Германии были отклонены по формальным причинам. Никаких альтернативных предложений сделано не было, а на пожелание Союза прогрессивных евреев начать диалог Центральный совет евреев вообще не отреагировал. Поэтому председатель Совета прогрессивных евреев намерен обратиться к правительству Германии с тем, чтобы и либеральные общины могли получить причитающиеся им государственные дотации. Эти деньги в случае необходимости могут быть выплачены напрямик из государственной казны, то есть в обход Центрального совета евреев в Германии.