"Рим и варвары": две крупные историко-культурные экспозиции в Бонне рассказывают о "великом переселении народов".

Colonia Bonna - так назывался Бонн две тысячи лет назад. В 12-м году до рождества Христова здесь был разбит лагерь легионеров, призванных охранять провинцию Северный Рейн. Квинтиус Петриус Секундус - так звали самого первого из известных по имени жителей города. Легионер Секундус умер в 9-м году до нашей эры, его надгробный памятник из известняка, с портретным изображением офицера в полный рост и описанием его воинских доблестей, был найден на самом высоком из городских холмов - Венусберг. Жители Бонна, - как и Кёльна, Трира и других немецких городов - с удовольствием ведут свою родословную (или, по крайней мере, родословную своих городов) от римлян.

Следы тех времен более чем живы: виноград на склонах здешних холмов посадили римляне, почти все древние церкви стоят на фундаментах римских храмов, подробный путеводитель укажет вам в окрестностях остатки римских акведуков, амфитеатров, терм - и, наконец, "лимеса": этой "великой германской стены", грандиозного фортификационного сооружения, призванного сберечь Римскую империю от набегов варваров. То есть, непосредственных предков нынешних европейцев.
Как известно, попытка отгородиться стеной от мощной волны мигрантов уже в древние времена была обречена на провал. Лимес был прорван. Крепости пали. Римская империя сначала распалась на Западную и Восточную части, а затем уступила место иным государственным образованиям: предтечам европейских государств. "Римская вселенная рушится", - писал в 396 году святой Иероним.

Нападение варваров на великую империю и гибель последней - не слишком ли проста эта известная из учебников истории модель?

Все началось с гуннов

В несколько ином ракурсе на далекие, но столь важные и для современной Европы события пытаются взглянуть две масштабные археологические выставки, проходящие в Бонне - экспозиция "Рим и варвары" прибыла на берега Рейна из венецианского "палаццо грасси", выставка, посвященная лангобардам, проходящая в музее Рейнской земли, основывается на находках немецких и восточноевропейских археологов.

"Если говорить совсем схематично, то все началось с гуннов. Нашествие воинственных кочевников из степей Азии стало причиной великого европейского переселения народов. Первый набег гуннов относится к середине четвертого века нашей эры, его целью стали находившиеся под греческим, а затем - римским владычеством цветущие причерноморские регионы. Затем, один за другим, следуют набеги в центральные части Европы", - рассказывает историк Ян Беман (Jan Bemann), куратор выставки "Рим и варвары" в Федеральном выставочном зале города Бонна.

Гунны под предводительством непобедимого Атиллы сгоняют с насиженных мест тех, кого римляне, собственно, привыкли называть "варварами" - само слово, как известно, происходит от звукоподражательного "бар-бар" и указывает на непонятные для римлян языки "европейских аборигенов".

С 350-го года от Рождества Христова гунны вытесняют из нынешней Центральной и Восточной Европы иные племена, славянские, германские и даже фино-угорские, которые жили в этих местах оседло, занимались земледелием и скотоводчеством. Аграрные культуры всегда оказываются беззащитными перед натиском воинственных кочевников. Так называемые "варвары" пытались сопротивляться, но без особого успеха. Им не оставалось ничего иного, как приступить к поиску новых земель. Так началось великое переселение народов.

Гунны взорвали Римскую империю изнутри: прежде римляне побеждали врагов двумя способами - либо уничтожали их, либо превращали их в римлян. Второй из способов был куда более эффективным. Но гунны не желали ассимилироваться, а победить их у слабеющей империи не было сил. Следующей волны агрессоров Рим не выдержал: готты - объединение восточногерманских племен - стали могильщиками величайшей из империй в истории человечества.

Две культуры

"Они прорвались в центр империи и опустошили, грабя и убивая, всю Северную Италию. В битве они были побеждены Флавием Стилихоном, но то была "пиррова победа": Стилихон захватил так много пленных, что это привело к кризису рынка рабов. Предложение во много раз превышало спрос", указывает Ян Беман.

Кстати, сам Флавий Стилихон, сын римлянки и вандалла, был образцом успешной интеграции: сделав карьеру от солдата до полководца, он, после ряда успешных дипломатических и военных акций, получил в жены любимую племянницу императора Феодосия Великого, Серену. Филигранный складень из слоновой кости, изображающий Флавия, его жену Серену и сына - одна из жемчужин боннской выставки.
Вообще - как и всегда, когда речь идет об излете античной культуры, - не устаешь поражаться совершенству этой цивилизации, ее потребности в прекрасном как в хлебе насущном.

Особенно трогают простые, бытовые предметы, безделушки, которые могли оказаться в рюкзаке любого легионера. Например, поделки из янтаря: амур, лежащий в обнимку с косматым псом или изящная виноградная гроздь: ягоды и листья виртуозно вырезанны из "северного золота", окаменевшей смолы, и скреплены нитями. Впечатляют и размеры янтарных блоков: с голову средней собаки. Не чета нынешним янтарным крупинкам, вымываемым балтийскими волнами.

Как всегда, поразительно в своей выразительной экспрессии позднеримское реалистическое искусство: например, бюсты военачальников "из варваров" - лица грубых вояк (неведомый мастер изваял даже трехдневную щетину на их лицах) разительно отличаются от точеных черт римских патрициев.

Вообще, современность на этой выставке то и дело улыбается сквозь завесу веков: так, в позднеримские времена "центральная" (то есть, римская) власть практиковала награждение командиров гарнизонов в далеком Барбарикуме (современной Германии) памятными подарками - чаще всего блюдами или кубками из серебра или даже золота, с гравировками и чеканками. Наиболее распространенный сюжет изображений - вилла на берегу кишащего рыбой моря. Домик на родине, у синего-синего моря - не это ли мечта любого солдата во все времена? Увы, остались эти бренные регалии лежать в холодной варварской земле, не дано было их хозяевам вернуться домой.

Или еще одна яркая деталь: во времена интенсивных контактов с варварами в Римской империи появилось специальное направление ремесленной деятельности - золочение оружия, посуды, шлемов и доспехов, и, конечно, украшений. Мастера, занимавшиеся золочением, назывались "барбаричини" - то есть, те, что "оварваривает" вещь, делает ее соответствующей варварскому вкусу.

Основатели новой империи

После роскоши экспозиции в Федеральном выставочном зале вторая из выставок - в музее Рейнской земли - кажется скорее скромной. Она посвящена культуре лангобардов - германского племени, переселившегося 4-5 веках с территории современной Германии в северную Италию.

Среди экспонатов выставки - маленьких золоченых крестиков, стеклянных бус, бронзовых фибул в "зверином стиле" - посетитель начинает замечать очертания первой раннесредневековой культуры, величественные следы развития которой помнит каждым, кому довелось побывать в Равенне. Сменившие язычество на арианскую версию христианства, лангобарды не смешались с римлянами. Они их ассимилировали - как прежде римляне ассимилировали варваров. И раннеитальянская хроника начала восьмого века (пергаментная книга - один из экспонатов выставки) уже рассказывает как свою историю о появлении лангобардов:

Осмысление прошлого

Варвары стали римлянами. Римляне - лангобардами. И те, и другие, и третьи - итальянцами, немцами, французами. Все вместе - европейцами. Из перспективы сегодняшней, объединившейся Европы "великое переселение" народов - первородный общий котел, дни, из пены которых родилась Европа.

Никто не может назвать точной даты, когда завершилось великое переселение народов. Сегодня историки сходятся на условной дате - середина-вторая половина шестого века. По крайней мере, в это время политическая карта Европы снова становится более-менее обозримой: мы видим возвышающуюся Францию, возникшую на основе галльских провинций Римской империи, царство лангобардов в Италии. И, конечно, на востоке восходит солнце новой империи - Византии, на территории современных Греции и Турции.

"Рим и варвары" и "Лангобарды" - две выставки в Бонне проливают новый свет на зарю европейской цивилизации. Экспозиции, подобные этим, в последнее время устраиваются все чаще и привлекают все более многочисленную и широкую публику. Видимо, наше время требует подобного осмысления собственного прошлого.

Анастасия Рахманова