Один из соратников убитого оппозиционера Бориса Немцова, бывший председатель партии "Демократический выбор" Владимир Милов рассказал в интервью DW о том, как чувствует себя оппозиция в современной России и кто покрывает Рамзана Кадырова.

DW: Вы выпустили вместе с Борисом Немцовым книгу "Путин. Итоги". Вам после этого угрожали?

Владимир Милов: Прямых угроз, которые я бы считал опасными для своей жизни, мне не поступало. Но мы с Немцовым все время сталкивались с постоянным прессингом, когда вам не дают встречи проводить, приходят провокаторы, что-то в вас кидают, вы сталкиваетесь с публичным преследованием. Я бы не сказал, что это были конкретные угрозы, но тем не менее. Несколько лет назад мы посмеивались над этим. Нам не казалось, что это может перейти в сферу непосредственной угрозы жизни. Но после убийства Бориса, конечно, все это начинаешь переосмысливать.

- Вы помните, что Борис Немцов говорил по поводу этих угроз?

- Мы с Борисом много раз лично обсуждали перспективу того, что его могут убить, потому что он был заметным личным противником Путина, он был человеком известным, бывшим крупным федеральным чиновником, без пяти минут преемником Ельцина. Он был одним из наиболее ярых и резких публичных Путинских оппонентов. Немцов периодически говорил довольно открыто, что в принципе такая перспектива может возникнуть, если ситуация в стране для Путина будет ухудшаться.

Не могу сказать, что он не боялся, но для него, для меня, для всех нас это всегда сразу переходит в следующий вопрос: а готовы ли вы прекратить делать то, чем вы занимаетесь из-за такого риска, из-за того, что, может быть, вам придется расстаться с жизнью. Немцов так всегда тряс головой упрямо и говорил, что ни при каких обстоятельствах этого делать не перестанет, хотя, конечно же, он опасался за свою жизнь и за то, как будут переживать его близкие, если что-то с ним случится.

- А лично вас и других представителей российской оппозиции напугало это убийство год назад?

- Приятного в этом мало. Но мы так давно делаем очень важное дело (пытаемся изменить курс развития России в нормальную сторону), что мы просто не имеем права это бросить. Поэтому, честно говоря, сейчас начать пугаться, задумываться о личной судьбе в этом вопросе - мы просто предали бы сторонников, тех, кто нас поддерживает. Мы не будем этого делать, мы будем продолжать делать то, что мы делаем.

- А не считаете ли вы, что голос оппозиции все-таки стал тише?

- Нет, наоборот, я считаю, что Борис был бы очень рад видеть, что у нас сложилась очень дееспособная коалиция перед выборами в Государственную думу. Пять лет назад, перед прошлыми парламентскими выборами, это было не так. Тогда оппозиция была в очень разобранном состоянии, в итоге объявила бойкот, он был неудачный.

Сейчас все по-другому. Мы действительно готовы бороться за то, чтобы впервые за более чем десять лет вернуть демократам представительство в парламенте. И вы видите, как на Касьянова, например, нападают в регионах, и нам тоже чинят много других препятствий. Власть опасается, она видит, что реально возможность для этого есть. Поэтому будем бороться, как бы наш голос ни пытались приглушить, мы будем добиваться того, чтобы он был слышен.

- Тем не менее пока это не удается. Власть говорит, что оппозиция очень слаба. Почему ей не дают возможности участвовать в выборах?

- Потому что власть боится, что будет разрушена ее монополия на влияние на политические процессы в стране. У нас уже с 2003 года, почти 15 лет, такая ситуация, когда одна партия имеет большинство в парламенте и может принимать все законы единолично. Если там появятся другие игроки, которые потребуют смены курса, чего не было с 2003 года, их еще покажут по телевидению, то, что они говорят, услышит вся страна - ну, мы уже такое проходили в 89-90-м году, когда были первые выборы в советский парламент и появились демократы на телеэкранах.

Власть очень боится повторения этих событий, боится, что люди услышат правду от нас о том, что реально происходит в стране, и, конечно же, они заинтересованы в том, чтобы все зацементировать и продолжать держать политическое поле под полным контролем. Но я уверен, что мы не дадим им этого сделать, и что демократы в парламенте будут после сентябрьских выборов.

- Давайте вернемся еще раз к убийству Немцова. Год прошел, убийство до сих пор не расследовано, несмотря на критику Запада, мировую критику. Как вы считаете, почему?

- Потому что за этим убийством стоят очень высокопоставленные люди в руководстве страны. Вы знаете, я - бывший чиновник достаточно высокого ранга, я не могу поверить в сказки про какую-то самодеятельность, будь то Кадыров, какие-то отдельные его сотрудники или какие-то высокопоставленные московские силовики. Понимаете, в этой системе власти, которую Путин выстраивал больше 15 лет, ключевая история - это субординация. Там все слушаются начальство и боятся что-то делать самостоятельно. Как только они делают, им сразу бьют по рукам и выкидывают.

Учитывая все обстоятельства убийства, я не верю, что оно произошло без участия спецслужб и без команды сверху. Например, вопрос наружного наблюдения за Немцовым остается открытым. Где оно было? Почему за полгода они не засекли этих чеченцев, которых обвинение считает исполнителями этого преступления? То есть там много вопросов, которые свидетельствуют о том, что там не все так просто. А расследовать это не дают, потому что все понимают, что это приведет к высшим фигурам в руководстве России.

- Как вы считаете, у западных стран есть возможность повлиять на Россию, добиться справедливого расследования?

- Я думаю, что у каждого должна быть своя ниша, своя сфера ответственности. Поменять курс развития страны, в том числе и добиться расследования многих преступлений, которые были совершены во время правления Путина - это, в общем, наша работа здесь, это то, чем мы активно занимаемся.

По поводу позиции Запада я считаю, что Запад за последние два года, как только стала очевидна сущность действующей российской власти во время агрессии против Украины, проявил невероятные чудеса консолидации, объявил очень серьезные санкции, которые больно ударили по Путину и его экономической системе. Это те вещи, которые можно было сделать. Что касается внутренних моментов, все-таки это наша работа. Я уверен, что мы в итоге доведем ее до конца.

- Вы сами назвали имя Кадырова. У многих из тех, кто интересуется ходом расследования, невольно возникают вопросы к Рамзану Кадырову или, по крайней мере, к его окружению. У правительства и у следствия, по всей видимости, эти вопросы не возникают. Как вы думаете, почему?

- Потому что Кадыров не является самостоятельным игроком, он действует по команде. У Кадырова очень много врагов в федеральной власти - почти все, кроме лично Путина. Силовики, например, очень давно и сильно хотят его убрать. То есть одна из концепций, например, поменять его на какого-то русского силового генерал-губернатора.

Есть много других идей. Кадыров очень многих раздражает, и он это знает. Поэтому он сам, имея столько врагов в Москве, не стал бы совершать какие-то действия. Совершенно ясно, что его прикрывают, и прикрыть его может только один человек, это Владимир Путин. Я не думаю, что реалистичны какие-то другие варианты.

- Бориса Немцова, вашего соратника, коллегу убили год назад. Как вы считаете, как можно отдать дань его работе сейчас?

- Мы должны довести до конца то дело, которое он очень хотел завершить успехом. Вернуть российскую демократическую оппозицию в политический мейнстрим, вернуть ее в парламент. Сделать так, чтобы ее голос услышала вся страна, и чтобы она реально влияла на изменения нашего политического курса. Я уверен, что мы все возможное сделаем, чтобы дело Бориса довести до результата.

Смотрите также: