- Владимир Александрович, что сейчас происходит с оппозиционными силами в России?

- Сейчас идет преследование оппозиции, преследование правозащитных организаций, преследование свободы слова и в целом преследование демократии в нашей стране. Должен заметить, что именно демократические организации подвергаются основным атакам сегодня в России.

Мы можем говорить о том, что целый ряд демократических организаций не смогли пройти регистрацию в органах юстиции. То есть фактически речь идет о запрете политических оппозиционных организаций. Я могу привести в пример свою собственную Республиканскую партию. Несмотря на свою активную деятельность и на участив в региональных выборах (последний раз мы вместе с СПС участвовали в пермских выборах, в октябре мы участвовали в Астраханских выборах), несмотря на то, что мы в состоянии проводить всероссийские акции протеста, например, вместе с автомобилистами или против коррупции, и несмотря на то, что по последним опросам, партия входит в десятку партий страны, пользующихся доверием граждан, она не прошла регистрацию по новому закону о партиях.

Также потерпела неудачу со своей партией Ирина Хакамада. Пять лет не может зарегистрировать свое движение известный политик Сергей Глазьев. Не смог возглавить, хотя хотел, Демократическую партию России Михаил Касьянов. Проводятся обыски в офисе Гарри Каспарова, лидера Объединенного гражданского фронта, который выступает всего лишь за соблюдение конституционных, политических, социальных прав граждан.

Это все показывает, что политический режим в России становится все более полицейским, авторитарным и применяет все более жесткие методы по давлению и преследованию оппозиции.

- Что сегодня представляет демократический фронт в России, и какой его потенциал?

- К сожалению, демократическая оппозиция находится в таком же расколотом состоянии, как это было три года тому назад, как это было 7 лет тому назад, и более того, я с сожалением могу сказать, что демократическая оппозиция в России даже более расколота сегодня, чем какое-то время назад.

Дело в том, что президент Путин и его Администрация очень умело раскалывают демократические силы. Для этого применяется целый ряд изощренных методов. Прежде всего, главный метод заключается, чтобы разделить демократическую оппозицию на легальную и нелегальную.

Кремль очень умело регистрирует одни политические партии, а таких партий сегодня зарегистрировано четыре (это "Яблоко", СПС, Демпартия и партия "Свободная Россия") и отказывает в регистрации другим организациям.

- А на основании чего отказывают в регистрации?

- В России всегда одно основание – это якобы на основании закона. Но закон в России всегда применятся избирательно, так же, как Ходорковский сидит в колонии якобы за налоговые преступления, хотя он не делал ничего такого, что не делал Роман Абрамович или другие наши олигархи. Тем не менее, он находится в колонии, а Абрамович, Дерипаска и другие процветают.

Поэтому закон в России применяется избирательно. Закон о партиях и политических организациях очень жесткий. Он позволяет любую неугодную власти организацию запретить на якобы законных основаниях. Поэтому Кремль разделяет демократов, одних регистрирует - других нет, одних пуская на телеэкраны, других не пуская, одних преследует, других, наоборот, поощряет, и в результате вот такой имперской политики "разделяй и властвуй" Кремль добился своего.

Сегодня демократическое движение в стране глубоко расколото, разъединено, полно конфликтов, скорей всего, оно не сможет консолидироваться к будущим парламентским и президентским выборам и почти наверняка потерпит сокрушительное поражение на выборах 2007 года, как оно потерпело поражение на выборах прошлых.

- Вы вините во всем Кремль?

- Нет, я считаю, что Кремль действует по-своему рационально – как любой авторитарный режим, он стремится максимально ослабить своих оппонентов и как любой авторитарный режим он использует широкую палитру методов для этого.

Я возлагаю основную вину за раскол демократического движения на самих демократических лидеров, которые по-прежнему ходят в Кремль и надеются, как это было недавно, когда президент Путин пригласил представителей только десяти представителей политических партий, отобранных им самим и его Администрацией, и дал понять, что именно эти десять партий будут допущены к участию на парламентских выборах.

И, к сожалению, среди этих десяти политических партий были две демократические партии (СПС и "Яблоко", - прим. С.М.). Тем самым они согласились с тем, что именно Кремль осуществляет отбор участников будущего избирательного процесса, и они остаются равнодушными к фактическому запрету Республиканской партии России.

То есть в значительной степени сами демократические лидеры играют в эту игру и тем самым несут персональную ответственность за разобщение демократических сил.

- А как можно говорить, что либералы сейчас находятся не у власти, если, например, Чубайс возглавляет РАО ЕЭС, а Кириенко - российское атомное ведомство?

- Это часть картины. Действительно видные представители Союза правых сил участвуют в правительстве, также как видные представители "Яблока" также участвуют в правительстве, например, видные представители "Яблока" отвечают в нашей стране за права человека – это господин Лукин, а Антимонопольное министерство возглавляют господин Артемьев.

С этим и связана двусмысленность их позиции. Они заявляют о себе как о жесткой оппозиции Кремлю, но при этом входят в состав правительства, участвуют в официальных встречах и пользуются явной поддержкой Кремля. Это можно видеть по общенациональному телевидению, которое является главным индикатором кремлевской политики.

Вы видите в телевизоре только то, что хочет показать Кремль, и если лидеры двух зарегистрированных демократических партий практически ежедневно имеют возможность появляться телеканале, это означает, что их оппозиционность весьма условна.

- По последнему опросу "Независимой газеты" в рейтинг 100 ведущих политиков России за 2006 год не попал ни один оппозиционер. С чем вы это связываете?

- Я бы все-таки не приуменьшал значение средств массовой информации, потому что их значение в России огромно. Как показывают исследования, 85 процентов россиян получают информацию из одного источника – это общенациональное телевидение – ОРТ, РТР и НТВ.

Я уже почти шесть лет запрещен на национальных каналах, но, несмотря на всю ту информационную блокаду, с которой я столкнулся, по последнему опросу центра "Левады" я по-прежнему вхожу в первую двадцатку политиков страны, которые пользуются доверием. Поэтому это осознанная политика замалчивания. Вы не увидите сегодня никогда ни на одном телеканале Касьянова, Каспарова, Рыжкова, Рогозина, Лимонова и еще целый ряд ярких политиков, которые имеют своих сторонников, и мы можем говорить о миллионах этих сторонников.

Поэтому я не согласен, что у нас кризис идей, которые могли бы привлечь людей. Такие идеи есть. Эти идеи касаются и политической реформы, и социальной ситуации в стране, реформы армии и реформы естественных монополий. Но, у нас, к сожалению, нет каналов коммуникаций с массовым избирателем, потому что только 5 процентов граждан пользуются интернетом.

- По последней статистике – около 20 процентов.

- Это не совсем правильно. Хотя пользователей интернета около 20 процентов, только 5 процентов населения получают общественно-политическую информацию и новости из интернета. Остальные 15 процентов используют его для получения развлекательной и коммерческой информации. В то же время общественно-политическая аудитория телевидения – 85 процентов.

Поэтому мы имеем 5 миллионов граждан, которые пользуются интернетом и 100 миллионов граждан, картина мира которых формируется кремлевским телевидением. Это делает заведомо неравной борьбу между Кремлем и оппозицией – у нас совершенно неравные ресурсы. Мы не можем зарегистрировать свои партии, мы не можем выступать в главных СМИ, мы не можем найти даже маленьких денег после дела Ходоровского, когда власть показала, что будет преследовать каждого бизнесмена, поддерживающего оппозицию.

То есть мы лишены всяческих возможностей для честной борьбы с огромной авторитарной машиной, которая каждый день подавляет свободы.

- Оправдано ли объединение всех несогласных, в том числе таких радикалов, как НДП?

- Я считаю, что в рамках отдельных акций это вполне оправдано. Если речь идет о конституционных правах граждан, то это хорошо, когда левые и правые объединяются вместе и выступают за общие ценности. Но я не думаю, что это объединение сможет выдвинуть единого кандидата в президенты, потому что слишком велики разногласия и слишком разные идеологические платформы, на которых мы стоим.

- На сколько дискредитировало себя само понятие демократии в России?

- К сожалению, это понятие довольно сильно себя дискредитировало. Демократия ассоциируется в глазах общества с коррупцией, бедностью, огромным социальным расслоением и политической нестабильностью. И, конечно, такие лидеры, как президент Ельцин и его основные сотрудники, несут прямую ответственность за то, что в 90-е годы демократия выглядела так неубедительно в России.

И, конечно, этим воспользовались нынешние руководители страны. Они воспользовались неудачами демократии, они воспользовались многократным ростом цен на нефть и газ, что дало им деньги в руки. Конечно, дискредитация демократии и наличие огромных денег помогло им относительно безболезненно установить авторитарный режим в стране.

- Вы прогнозируете сокрушительное поражение оппозиции на предстоящих парламентских и президентских выборах. Какова тогда ваша личная судьба?

- Я думаю, что, если сохранится статус-кво, то на парламентские выборы выйдут четыре демократические или псевдодемократические партии, и ни одна из них не будет иметь того уровня поддержки, чтобы преодолеть семипроцентный барьер.

Более того, я думаю, что Кремль даже будет помогать этим партиям, но эта помощь не даст результата, потому что эти партии потеряли своего избирателя. Лично я хотел бы продолжать заниматься политикой, но я столкнулся с тем, что в отношении меня фактически применяется запрет на профессию. Я вижу, что Кремль целенаправленно и последовательно выдавливает меня из политической жизни. Если я не смогу продолжить свою политическую деятельность в следующие годы, тогда я буду думать, чем я буду заниматься. Но пока я не готов на это ответить.

Беседовал Морозов Сергей