- Владимир Петрович, как сейчас выглядит обстановка в Кондопоге?

- Обстановка довольно спокойная, сейчас там нет никаких эксцессов. Вчера было проведено собрание очень широкого круга общественности, очень серьёзно обсудили все основные проблемы. Думаю, есть основания считать, что ситуация улучшится, хотя, конечно, долгосрочные вопросы остаются, некоторая напряженность, обиды друг на друга тоже остаются. Поэтому очень многое будет зависеть от справедливости суда, который должен выносить вердикты не с уклоном в какие-либо свои предпочтения, а строго уголовно, по степени наказания. Не одна сторона виновна в том, что там произошло.

- Какой видится подоплёка конфликта в Кондопоге лично вам?

- Она многослойная. Вообще, в стране много источников для напряженности. Это и большое социальное неравенство между бедными и богатыми слоями, это и безработица. В Кондопоге её уровень выше, чем в среднем по Республике Карелия. Это и проблемы, связанные с широкой миграцией в постсоветский период, перемещениями людей, в том числе с последствиями чеченских войн. Короче говоря, источники напряженности есть. Россия в этом смысле не уникальна, но она является непростой страной. Тут нужно и совершенствовать законы, и улучшать качество работы милиции и полиции и, конечно, воспитывать с детских лет больше толерантности, терпимости друг к другу, сделать приоритетом отношение к людям как к гражданам России, а не к различным этническим группам, будь то группа меньшинства или меньшинства…

- То есть межэтническая составляющая в этом конфликте была?

- Разумеется, была, и надо быть страусом, прячущим голову в песок, чтобы не видеть этого. Был социальный взрыв, связанный преимущественно с криминальной дракой, а потом, конечно, в последовавших событиях был этнический компонент. Другое дело, насколько он внутренне органичный, а насколько он был стимулирован и, если можно так выразиться, науськан людьми, которые пытались решить свои политические проблемы. Я склоняюсь больше ко второму, но это совсем не означает, что не было первого. Такого рода провокации работают, если есть определённый фон. А такой фон имеется, и над ним надо работать.

- Но почему некоторые представители российских властей отрицают, что в беспорядках в Кодопоге имелась и межэтническая составная, и настаивают на версии сугубо криминальной разборки?

- А что тут удивляться? Каждая власть, каждое чиновничество, когда происходит такая ситуация, старается, за величайшим исключением, не выносить сор из избы, взвалить ответственность за ситуацию на кого-то другого и заявить, что вещей не очень приятных не было, а были случайные вещи. Но у меня есть собственная точка зрения на эти события, и я её высказываю.

- В каких ещё регионах России могут вспыхнуть подобного рода волнения?

- Я не буду называть никакие районы, чтобы, как говорится, не накаркать. Могу сказать о ситуации в целом. В России в последние годы, и я отмечал это в своём ежегодном докладе, есть проблема, связанная с национально-этническими трениями, некоторой напряженностью и с политическими попытками обострить их и использовать это в своих интересах. Эта проблема существует и во многих других странах, но от этого не легче. Мы работаем в России и должны решать эту проблему в России, в интересах российских граждан, российского общества и российского государства.

- Что вы намерены делать после поездки в Кондопогу?

- Работать точно так же, как и раньше. Сейчас направляюсь в Дагомыс на встречу региональных уполномоченных по правам человека. Мы будем говорить о важных проблемах координации нашей работы на межрегиональном и региональном уровне. По приезде буду заниматься другими вопросами - подготовкой своего ежегодного доклада, проверкой пенитенциарных заведений. Хлопот хватает.

- А конкретно по итогам поездки в Кондопогу что планируете сделать?

- Мы будем следить за развитием ситуации. Нам надо перевернуть эту страницу, но не в смысле забыть случившееся… Необходим справедливый суд, который вынесет справедливое решение. И второе - следует резко усилить работу, прежде всего правоохранительных органов. Если толпа завоёвывает улицу, значит, соответствующий орган не владеет ситуацией. Кроме того, уже шесть лет в переходном состоянии находится закон о местном самоуправлении, поэтому исполнительная власть потеряла некоторые ориентиры. Она не знает, что в её компетенции, а что нет. А в таких случаях чиновничество не занимается ничем, перекладывает ответственность на других. Всеми этими вопросами надо заниматься. Но это проблема законодательной и исполнительной власти. А мы будем за этим следить, обращать внимание на проблемы.