Даже в те времена, когда люди не интересуются ни политикой, ни экономикой, когда они равнодушны к финансовым кризисам, итогам выборов и оперным премьерам, они интересуются одним: отношениями, амурными историями и делами семейными. Именно этому извечному интересу к чужим историям любви и обращается выставка под названием "Пары в искусстве" (Künstlerpaare), открывшаяся недавно в музее Вальрафа-Рихарца в Кельне.

По словам куратора проекта Барбары Шеффер, исходным пунктом для организации экспозиции стала работа, которую она писала о художнице-импрессионистке Берте Моризо - золовке знаменитого Эдуарда Мане. "Мане очень часто писал портреты своей родственницы - так часто и так проникновенно, что я невольно думала: там было что-то еще", - рассказывает она.

Добровольное ограничение

Позже, в ходе исследований Шеффер и ее помощники выявили не менее 170 пар в искусстве, к числу первых из которых принадлежат многочисленные художницы эпохи барокко. В то время художники, как и другие ремесленники, старались жениться на девушках из своего цеха. А потому домовитые молодые хозяйки, выросшие среди кистей и подрамников, нередко прикладывали руку к картинам, помогая неумелым ученикам мужа закончить какую-нибудь спешную работу.

По словам Барбары Шеффер, Италия времен Ренессанса и барокко знает множество историй, когда талантливые дочери опережали в своем искусстве сперва отцов, а затем и мужей-художников. Тем не менее, при подготовке выставки было решено сконцентрироваться на 13 парах, творчество которых охватывает период последних ста лет. "Иначе выставка получилась бы слишком большой и разноперой", - отмечает ее куратор.

Огюст и Ками

Одной из наиболее знаменитых и одновременно наиболее трагичных пар в искусстве является "дуэт" Огюста Родена и Камиллы Клодель. Он - знаменитый скульптор, она - юная девушка, на 24 года младше Родена, поначалу бывшая его ученицей и моделью, затем - помощницей и возлюбленной. "Силой своего таланта Камилла освободилась из тени мастера, - рассказывает Барбара Шеффер. - Ее творческая эмансипация совпала с периодом охлаждения и разрыва в отношениях с Роденом".

Разрыва, который Ками так и не сумела пережить: после того, как Роден бросил ее ради прежней возлюбленной, Ками Клодель пережила тяжелую депрессию, попала в клинику для душевнобольных, где провела всю вторую половину своей жизни. Она умерла в полном одиночестве и забвении в 1943 году. Сегодня большая часть работ Ками Клодель хранится в парижском доме-музее Родена.

Василий и Габриэла

Отношения наставник-ученица являются типичным началом отношений пар в искусстве. Так было и в случае с Василием Кандинским и Габриэлой Мюнтер. "Сперва у них было "как у всех": он - учитель, она - его ученица, - рассказывает Барбара Шеффер. - Но затем их отношения переросли в интенсивный художественный обмен, в котором не ясно, кто больше дает, а кто - берет. Их развитие идет параллельно".

Мюнхенский художник русского происхождения 36-летний Василий Кадинский и 25-летняя художница Габриэла Мюнтер впервые встретились в мае 1902 года. Оба не случайно оказались в Мюнхене - к концу 19 столетия баварская столица конкурировала с Веной и Парижем по интенсивности художественной жизни, а в прогрессивную мюнхенскую художественную академию принимали "даже женщин". В 1914 году, с началом Первой мировой войны, Василий Кандинский, в качестве подданного Российской империи, был вынужден покинуть Германию. На этот год пришелся и разрыв его отношений с Габриэлой Мюнтер, длившихся более десяти лет.

Сегодня имена "Мюнтер" и "Кандинский" стоят в истории немецкого экспрессионизма рядом. Вместе с друзьями-соратниками Алексеем Явленским, Францем Марком, Августом Маке и Паулем Клее они стоят у истоков знаменитого мюнхенского объединения "Синий всадник".

Алексей и Марианна

Не менее драматичной была судьба и еще одной, представленной на выставке, русской мюнхенской пары - Алексея Явленского и Марианны Веревкиной. "Фон Явленский" и "фон Веревкин" - так до сих пор пишутся по-немецки их имена. Он - отставной офицер, она - дочь последнего коменданта Петропавловской крепости; Явленский и Веревкина действительно имели право на означающую принадлежность к дворянскому званию приставку "фон".

Однако расклад сил в этой паре был совсем иным, чем в паре Кандинский-Мюнтер. На момент их знакомства в 1892 году Веревкина была признанной художницей, в то время как более юный Явленский, поздно обратившийся к искусству, считался новичком. "Встретив Явленского и поверив в его талант, Марианна решила, что он - ее "медиум", проводник ее идей, - рассказывает Барбара Шеффер. - Лишь после их разрыва, почти полтора десятилетия спустя, она снова взяла кисть и начала писать".

Примечательно, что сегодня красочные "лики" Явленского украшают стены в любом музейной кафе, в то время как сдержанные, интровертные полотна Веревкиной знают лишь специалисты.

Пары и их мечты о детях

Были ли женщины, связавшие жизнь с "себе подобными", особенно счастливы или особенно несчастливы - сказать сложно. Статистически можно доказать другое: из тринадцати представленных на выставке пар лишь у одной, а именно, у Робера Делонэ и Сони Делонэ-Терк, еще одной одесской парижанки, был ребенок - сын Шарль. Остальные пары остались бездетными.

Эта болезненная тема находит широкое отражение в творчестве женщин-художниц: например, у Паулы Модерсон-Беккер, или в знаменитых, исполненных боли картинах Фриды Кало.

"Дуэт" Фрида Кало - Диего Ривера является одним из самых знаменитых на выставке "Пары в искусстве". Он - национальный герой Мексики, она - миниатюрная, болезненная, но не менее страстная женщина рядом с ним. Женившись в 1929 году, они восемь лет спустя развелись, чтобы почти сразу снова пожениться. В своем "повторном браке" они заключили своеобразный договор, дав друг другу обет целибата и признав за каждым право на эротическую жизнь вне брака. "Впрочем, как я узнала, работая над этой выставкой, Фрида куда тяжелее переносила эту ситуацию, чем это сегодня представляется в литературе и кино", - заключает Барбара Шеффер.

С гармонией, но без современности

Тем не менее, не все истории любви пар искусства были трагичными. Пример тому - Ханс Арп и Софи Тойбер-Арп, абсолютно гармонично прожившие друг с другом, несмотря на драматические события двадцатого века. "Счастьем своей жизни" называл и американский абстракционист Джексон Поллок свою последнюю подругу Ли Краснер, которая, к слову, также происходила из русскоязычной семьи.

Современные "арт-пары", в которых женщины стали прежде всего менеджерами и, таким образом, соавторами своих музей, например Кристо и Жан-Клод или Эмилия и Илья Кабаковы, - не нашли отражения в кельнской экспозиции. Впрочем, может быть, им там и не место.

Анастасия Рахманова