В 1988 году журналистка Леа Рош (Lea Rosch) и историк Эберхард Екель (Eberhard Jäckel) выступили с частной инициативой возведения памятника евреям Европы, уничтоженным нацистским режимом. Монумент должен стоять в самом сердце бывшего третьего рейха и чтить память еврейских жертв нацизма – и только их. Потому что, по словам инициаторов проекта, "истребление евреев нацистами беспрецедентно".

Очень быстро у идеи появились как сторонники, так и противники, причем водораздел проходил по всем политическим партиям и общественным группам Германии. Против избирательности мемориала выступали, прежде всего, представители еврейской общины, предлагая посвятить памятник всем прочим жертвам Холокоста – цыганам, тем, кого преследовали из-за гомосексуальной ориентации, дезертирам и жертвам эвтаназии.

Ожесточенные споры вызывал и вопрос, а нужен ли вообще Германии, у которой уже есть мемориальные комплексы в Дахау и Бухенвальде, монумент в виде гигантского произведения искусства? И какую функцию он должен выполнять: приемного пункта для "сброса венков" и фигового листка на совести потомков? Или же местом личного покаяния и предостережением для будущих поколений?

Государственный приоритет

Со временем частная инициатива приобрела государственный статус. Бывший канцлер Гельмут Коль (Helmut Kohl) был среди первых сторонников проекта. Но историк по образованию и "автор германского воссоединения" вмешивался чересчур активно и в вопросы, напрямую политика не касавшиеся. Именно он отверг первый эскиз мемориала – идею берлинской художницы Кристины Якоб-Маркс установить покатую полость с выбитыми на ней именами всех жертв Холокоста. Из-за Коля покинул проект американский скульптор Ричард Сера - соавтор Питера Айзенмана.

Строительство началось лишь в 1999 году, когда бундестаг выделил в пересчете на нынешний день 28 миллионов евро. На грани срыва оказался проект в 2003 году, когда на площади в четыре футбольных поля уже стояли первые бетонные стелы. Тогда вдруг выяснилось, что химическое средство, призванное защищать бетон от граффити, поставляет фирма Degussa. Одна из ее дочерних компаний производила "Циклон B" – газ, которым умерщвляли узников в концлагерях третьего рейха. После краткого перерыва строительство, однако, продолжилось, Degussa осталась в проекте.

Абстракция непостижимого ужаса

Строительные работы на территории мемориала завершились задолго до его открытия 10 мая. В непосредственной близости от Потсдамской площади и Бранденбургских ворот застыло море из 2700 черно-зеленых бетонных стел. В центре они достигают четырехметровой высоты и должны вызывать у посетителя, по замыслу Питера Айзенмана, чувство потерянности и дезориентации. "У него нет значения", - сформулировал как-то создатель мемориала. Попыткам медийной инструментализации Холокоста архитектор противопоставил радикальную абстракцию современной скульптуры.

Ужас конкретики

О судьбах жертв Холокоста рассказывает информационный центр, расположенный в подземелье под бетонными стелами.

Уже в фойе, перед шестью портретами – убитых, пропавших без вести, умерших после освобождения - раскрывается концепция выставки. В четырех равных по величине залах собраны доказательства чудовищного преступления нацистов: документы и фотографии, цифры и факты. Один документ, например, описывает вагоны, в которых перевозили узников в Освенцим: "Человеческая масса (...) могла в силу своей плотности держаться (...) в воздухе без опоры".

Бетонные стелы проникают и в подземелье - рельефно либо как цитата наземного обелиска, и получают здесь, по словам куратора экспозиции Дагмар фон Вилькен (Dagmar von Wilcken), конкретное звучание.

Элла Володина