На новой сцене Александринского театра при поддержке Института имени Гёте прошел концерт ведущих российских композиторов Сергея Невского и Владимира Раннева. Оба они учились в Германии, сегодня работают в обеих странах. Корреспондент DW расспросил музыкантов о том, где лучше получить образование, обязательно ли молодым композиторам ехать в Германию, и как повлияет современная геополитическая ситуация на музыку.

Deutsche Welle: Как получить музыкальное образование в Германии, и какой момент для этого наиболее подходящий?

Сергей Невский: Есть совершенно замечательные механизмы - аспирантские стипендии DAAD, которые позволяют людям получить полноценное индивидуальное образование в Германии после российской консерватории. Огромное количество моих коллег, которым около 25 лет, этим воспользовались.

Владимир Раннев: Я бы посоветовал ехать в немецкий вуз сразу после музыкальной школы или какого-то количества курсов в российской консерватории. Пока ты еще подающее надежды молодое дарование, а не сложившийся композитор, ты можешь меняться, узнавать новое, делать ошибки и от всего этого становиться только лучше и многограннее.

Композиторам в возрасте 30+ сложнее применить свой опыт, а разочароваться легче. Приезжая в Германию, композитор попадает на ярмарку идей в условиях жесткой конкуренции. Это тоже самое, что приехать продавать свой запорожец в страну, где производят мерседесы.

- Зачем вообще ехать в другую страну?

Владимир Раннев: Я уехал в 2003 году, окончив Санкт-Петербургскую консерваторию. Я понимал, что недополучил навыков написания музыки, мне нужно было повысить свой уровень. Ну и за расширением сознания тоже ехал. В XIX веке среди художников было принято ехать в Италию, чтобы погрузиться в среду, общаться с коллегами. Сегодня для того, чтобы сделать карьеру в области "контемпорари арт", нужно ехать в Америку, а если вас интересует современная академическая музыка, то однозначно - в Германию.

Зачем ехать - понятно, а зачем возвращаться - вот это действительно вопрос. Раньше, когда летать было дешевле и проще, многие возвращались, чтобы попробовать применить опыт в России. Но теперь у многих молодых композиторов возникает вопрос: а есть ли куда возвращаться, смогу ли я здесь сделать то, что я хочу, или в силу конъюнктурных или идеологических причин это не будет востребовано.

- В какие города лучше ехать?

Владимир Раннев: Нельзя сказать, где лучше - в Кельне, Берлине, Фрайбурге, Бремене или баварских консерваториях. Я бы дал такой совет. Надо найти своего профессора, заинтересовать собой человека, к которому ты хочешь поступать. Профессора же тоже ищут хороших студентов, им скучно с плохими.

В Германии в этом плане все очень просто: можно найти мейл или телефон профессора, позвонить, сказать, что я оттуда, буду в вашем городе проездом, попросить показаться. Вам вряд ли откажут. И так вот поездить, выбрать. Я сам поступал так же. Приехал к Хансу Ульриху Хумперту, показал ему свое сочинение, мы с ним поговорили, обсудили. В итоге поступил в два места, но выбрал Высшую школу музыки в Кельне.

Сергей Невский: Лучшие консерватории сегодня, пожалуй, во Фрайбурге, Дрездене и Кельне. Берлин - уникален, потому что он столица европейской музыки, там огромное количество композиторов, и каждый день можно послушать три-четыре концерта современной музыки. Но в Берлине есть опасность остаться незамеченным. Можно стать посетителем культурной жизни, но не принимать в ней участия. А важно быть ее участником.

- Что следует делать после учебы?

Владимир Раннев: Композиторы должны подавать как можно больше заявок на разные конкурсы, проваливаться, не разочаровываться, снова подавать. Композитор - это не экономист, после окончания он не может занять определенную позицию. Ему придется, извините за слово, самому себя продавать. Он должен искать заказы и с их помощью доносить то, что у него за душой, до внешнего мира. Но важно понимать, что для того, чтобы иметь успех в Германии, нужно обладать профессиональными навыками.

- Сказывается ли актуальная ситуация в политике на работе музыкантов?

Владимир Раннев: Все, что происходит в информационной среде, сказывается на мозгах. В России появляется некая искусственная изоляция от внешнего мира, которая может привести только к деградации. Происходит и физическая изоляция. Еще пару лет назад молодые студенты запросто ездили в Дармштадт. Билеты 200 евро стоили, они могли наскрести. Сейчас все сложнее, дороже, даже 50 евро для участия в конкурсе людям становится все сложнее заплатить.

Сергей Невский: Уход в маргинальность всегда провоцирует ложное представление о собственной святости, и это сказывается на качестве произведений. И самую большую опасность культурной изоляции, которая неизбежно последует за политической и экономической изоляцией, я вижу в том, что люди начнут думать, что они делают настоящее искусство потому, что им плохо.

- Есть ли у музыки национальность?

Сергей Невский: Любое искусство взаимодействует не с национальным, а с социальным контекстом. В России не так много ансамблей, как в Германии. И у композиторов в России сегодня, как правило, нет возможности писать для симфонического оркестра, поэтому они больше работают с импровизацией. Это естественно порождат и другой музыкальный язык. Музыка для импровизационного ансамбля отличается от музыки для симфонического оркестра.