По итогам майских выборов в федеральной земле Северный Рейн-Вестфалия в местном ландтаге сложилась патовая ситуация. Депутатские мандаты завоевали не только представители четырех респектабельных партий ФРГ - консерваторы, либералы, социал-демократы и "зеленые", но и посткоммунисты из Левой партии. На западе Германии преемники безраздельно правившей в ГДР коммунистической СЕПГ считаются политическими аутсайдерами, с ними никто, чтобы не замараться, не хочет иметь дела.

Воля избирателя

Местный избиратель, однако, распорядился так, что ни у правоцентристского лагеря (консерваторы и либералы), ни у левоцентристского (социал-демократы и "зеленые") в земельном парламенте не оказалось абсолютного большинства, необходимого для избрания премьер-министра и формирования стабильного, традиционного для Германии и в центре, и в субъектах федерации двухпартийного правительства.

Попытки создать "большую коалицию" (консерваторы и социал-демократы), а также сколотить тот или иной тройственный союз успехом не увенчались. И тогда лидер земельных социал-демократов Ханнелоре Крафт (Hannelore Kraft), опираясь только на относительный перевес депутатов ее партии и "зеленых" союзников, решилась на политический эксперимент - правительство меньшинства.

По земельной конституции, чтобы быть избранной премьер-министром, ей было достаточно получить во втором туре голосования именно относительное большинство в ландтаге. Она его и получила благодаря тому, что левые депутаты благоразумно воздержались, то есть фактически - с их молчаливого согласия.

Бывало, что похожая расстановка сил складывалась и в других землях. Но две прошлые попытки женщин - представительниц СДПГ возглавить земельное правительство были неудачными. Хайде Симонис (Heide Simonis) в Шлезвиг-Гольштейне во время голосования предал кто-то из ее собственных рядов, а Андреа Ипсиланти (Andrea Ypsilanti) в Гессене вообще не стала испытывать судьбу, когда четверо ее сторонников в последний момент объявили, что не смогут "поступиться принципами".

Политическая экзотика?

Куда примечательнее, однако, сам факт формирования в одной из федеральных земель ФРГ по итогам регулярных выборов правительства меньшинства. Для Германии это почти политическая экзотика, которая в прошлом имела место только в Саксонии-Анхальте и - очень коротко - в Гессене.

Немецким политикам куда привычнее править с некоторым запасом прочности. О таком, как у Медведева или Путина, они, конечно, даже не мечтают, но абсолютное парламентское большинство, гарантирующее принятие инициированных правительством законов, будь-то на федеральном или земельном уровне, считается в Германии едва ли не стопроцентно необходимым условием политической дееспособности. Но европейская демократия знает и другие примеры.

На одном из давнишних саммитов Евросоюза бывший тогда премьер-министр Дании Поуль Шлютер завистливо шепнул сидевшей рядом за обеденным столом Маргарет Тэтчер: "Эх, хотел бы я хоть раз иметь в парламенте такое большинство, как вы"!

Шлютер правил в Дании более 10 лет, и всякий раз нервно пересчитывал результаты голосования в парламенте - хватило или нет? Судьба ни разу так и не подарила ему возможности руководить правительством, имевшим парламентское большинство. И что? Разве плохо жить в датском королевстве? За 40 минувших лет в стране был только один короткий период в 20 месяцев, когда у власти находилось коалиционное правительство, имевшее абсолютный перевес в законодательном собрании. И, тем не менее, политического хаоса в Дании не было, а те реформы рынка труда, которые стали там итогом мучительного поиска компромисса и большинства в парламенте, теперь служат примером для других стран.

Правящие в настоящее время в Швеции и в Норвегии правительственные коалиции имеют парламентское большинство, но такое комфортабельное положение исполнительной власти и в этих странах, скорее, исключение. Причем, правительства меньшинства в этих странах оказывались в среднем даже стабильнее.

Проведенный пару лет назад анализ 255 правящих коалиций в девяти европейских странах дал неожиданный результат: правительств большинства среди них было 36 процентов, а меньшинства - 40 процентов.

Переменное большинство

Немецкий политолог Йеспер Витруп (Jesper Wittrup) указывает на принципиальные различия "мажоритарной" и "консенсусной" парламентской демократии. В первом случае на свободном рынке конкурируют различные политические концепции, а избиратель большинством голосов решает, какая ему больше нравится. Во втором - большинство переменное в каждом конкретном вопросе.

При этом ключевая роль отводится именно парламенту, в котором, скажем, в пользу легализации мягких наркотиков может сложиться одно пестрое большинство, а за повышение пенсионного возраста - совсем другое. Такая модель предполагает высокий уровень терпимости к иной точке зрения, толерантность, готовность мириться с поражением и заново искать компромисс.

Все это довольно муторный и выматывающий процесс, который, однако, позволяет более чутко реагировать на общественные изменения и в большей мере учитывать интересы различных социальных групп, а также тех, кто выделяется или хотел бы выделяться из общей массы, имеет свои специфические интересы, отличные от желаний большинства.

Все эти политические прелести теперь предстоит испытать Ханнелоре Крафт в Дюссельдорфе. Те цели, которые она сформулировала с "зеленым" партнером в коалиционном договоре могут быть достигнуты только в том случае, если за соответствующие законопроекты проголосует в ландтаге - или хотя бы воздержится - кто-нибудь из оппозиции: консервативной, либеральной или левой. Шансы на это есть.

С христианскими демократами, например, можно договориться о реформе системы коммунального финансирования и школьном питании, с либералами из СвДП - о дольшем, чем сейчас, совместном обучении детей в школах Северного Рейна-Вестфалии. Левые, скорее всего, поддержат отмену платы за обучение в высших учебных заведениях.

Тем не менее, большинство немецких наблюдателей не верят в успех "дюссельдорфского эксперимента" и считают, что пять положенных земельной легислатурой лет правительство меньшинства у власти не удержится, что по какому-нибудь вопросу или в результате фрондерства оппозиции оно зайдет в тупик, единственным выходом из которого станут досрочные выборы. А вдруг удержится?

Северный Рейн-Вестфалия - самый многонаселенный субъект германской федерации. Местная политическая ситуация всегда сильно "отсвечивает" в Берлине, и земельную расстановку сил в определенной мере можно экстраполировать на федеральный центр.

Автор: Никита Жолквер
Редактор: Вадим Шаталин