В Лейпциге переосмысливают события осени 1989 года. Мирные демонстрации протеста с участием десятков тысяч человек привели в итоге к краху гэдээровского режима. Неудивительно, что на недавних торжествах в Лейпциге, посвященных мирной революции в Восточной Германии, тема исторического осмысления прошлого на посткоммунистическом пространстве стала предметом горячего обсуждения историков из разных европейских государств.

"Гражданское сознание может изменить общество"

В лейпцигской церкви Николайкирхе яблоку негде было упасть, когда министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier) выступал с ежегодной традиционной "Речью о демократии". Министр нашел очень точное сравнение, чтобы выразить уважение перед мужеством манифестантов, которые вышли на улицы Лейпцига осенью 1989 года. Тот, кто был 9 октября в Лейпциге, ощутил, что подпись под договором бессильна против мирной революции, заявил Штайнмайер.

"День 9 октября в Лейпциге стал переломным моментом, мирной революцией, когда стало ясно, что мужественное гражданское сознание может изменить общество, страну и весь политический строй", - сказал Штайнмайер.

Штайнмайер заметил, что в успех мирной революции в ГДР внесли вклад и демократические движения в других странах восточного блока. В этом году в Лейпциге собрались не только непосредственные участники событий 1989 года, но и историки из Польши, Венгрии и России. Вместе со своими немецкими коллегами, а также правозащитниками, они обсуждали вопрос об отношении к недавнему прошлому, о бывших коммунистических диктатурах в Центральной и Восточной Европе.

Ностальгия по ГДР и СССР: что за этим стоит?

В переосмыслении истории немцы выделяются своей глубиной и основательностью, считает Александр Ватлин, профессор исторического факультета МГУ. Исследование истории ГДР особенно привлекает многих студентов Ватлина - прежде всего из-за свободного доступа к первоисточникам и архивам, о котором, по словам профессора, в России пока можно только мечтать.

Студенты имеют значительно более открытый доступ к бывшим гэдээровским архивам, чем к советским, подчеркивает ученый. Все документы советского времени были засекречены на высшем государственном уровне, и автоматически в свободный доступ их никто не переводит. "Это означает, что для снятия грифа "секретно" каждый отдельный документ должен быть рассмотрен властями, - считает Ватлин. - Представьте себе, сколько это миллионов разных документов. Это работа на сотни лет".

При этом, по мнению Ватлина, если сравнивать отношение к коммунистическому прошлому в России и в Восточной Германии, бросается в глаза тот факт, что многие российские студенты восхищаются величием и мощью Советского Союза. А распад его воспринимают с сожалением, что, как уверен Ватлин, имеет очевидные последствия для демократического сознания.

В соседней Венгрии больше не желают "копаться в прошлом"

По-иному обстоят дела в Венгрии, где в 1990-е годы процесс переосмысления прошлого, как подчеркнул историк из Будапешта Андреас Шмидт-Швайцер, сыграл очень заметную роль. Сегодня же, отметил Шмидт-Швайцер, люди более озабочены катастрофическим социальным положением в стране, а власти, очевидно, не особо заинтересованы в обращении к теме истории, поскольку хотели бы представить страну в позитивном свете.

В этой связи гамбургский историк Дорис Вирлинг (Doris Whirling) указала на еще одно важное обстоятельство. Нежелание заниматься анализом прошлого, по ее мнению, - это вполне нормальное явление, поскольку множество людей так или иначе были связаны с прежней системой. И чтобы изменить нынешнее положение дел, необходимо либо давление, либо смена поколений.

Владимир Дорохов