В Эстонии 1 марта вступили в силу поправки к Закону о государственном языке. Они ужесточат требования к знанию государственного языка, а также законодательно закрепляют полномочия Языковой инспекции, которая раньше действовала в стране на основании правительственных постановлений. Эту инспекцию уже неоднократно подвергали критике и русскоязычные граждане Эстонии, и правозащитники за рубежом. Но насколько серьёзно стоит вообще воспринимать вступившие в силу поправки к Закону? С этим вопросом мы обратились к нашему таллиннскому корреспонденту Александру Цукерману, связавшись с ним по телефону:

«Я бы сказал, что ничего нового в этих поправках нет. По сути дела, это все то, что люди знают уже в течение 15 лет. Единственное, что сейчас случилось: сделан закон, и всё это свели воедино. А когда эти акты, распоряжения правительства и т.д. соединены вместе, - это производит довольно мощное впечатление. Конечно, в стране было много такого, когда людям, говорящим по-русски, было довольно трудно. Были очень трудные экзамены, не было никаких правил, экзаменаторы могли спросить все, что угодно. Были такие моменты, когда Языковая инспекция могла нагрянуть на рынок – и у бабушек, которые там торгуют петрушкой, начать проверять, насколько они могут рассказать про эту петрушку по-эстонски, и т.д.

А сейчас у человека, который сдал экзамен по языку, уже отмучился, уже получил эту заветную справку, могут повторно проверить знание языка. И совершенно непонятна формулировка: «если работник в недостаточной степени…». Или: «если есть обоснованное подозрение…». Это вообще, мне кажется, не юридический термин: что значит «обоснованное подозрение»?.. Категории людей, которым предстоит экзамен, очень важны для страны. Это учителя, врачи, люди, работающие в социальной сфере, таксисты, парикмахеры. И нервничают многие, скажу честно».

Полную версию интервью, которое провел боннский журналист Павел Лось, слушайте в информационно-аналитической программе «Хроника дня».