Без малого 100 тысяч человек сумели преодолеть преграды и бежать от преследований нацистов через Францию и Испанию в Португалию. О положении беженцев в Лиссабоне в интервью DW рассказывает Хосе Мануэль Нуньес Сейксас, испанский историк, профессор Мюнхенского университета имени Людвига Максимилиана.

DW: До Второй мировой войны в Португалию стремилось довольно мало беженцев. Но с 1940 года их поток туда резко увеличился. С чем это связано? Неужели людей не останавливало то, что эта страна находилась под гнетом диктаторского режима Салазара?

Хосе Мануэль Нуньес Сейксас: Салазар был авторитарным правителем, но не нацистом. Кое-что он перенял у современных ему нацистских режимов, однако при этом остался верен традиционной дружбе с Великобританией. В Европе того времени Португалия вообще представляла собой редкий случай. С одной стороны, она не принимала участия в войне, с другой стороны, оказывала поддержку как антигитлеровской коалиции, так и гитлеровской Германии и ее союзникам. Правда, в 1943 году и Салазар стал понимать, что Германия войну проиграет. Именно тогда он и принял решение прекратить отношения с Германией и Италией.

- Какую политику в отношении эмигрантов из Германии и других стран проводило правительство Салазара?

- Антисемитизм практически не получил распространения в Португалии. Хотя определенная враждебность по отношению к евреям, свойственная католическим странам, место все-таки имела - во всяком случае, среди сторонников Салазара. При этом у португальцев - как, впрочем, и у испанцев - не было особого понятия о евреях. В Португалии, кроме малочисленных выходцев из Марокко с еврейскими корнями, их практически не было. Евреи воспринимались скорее как некая абстрактная угроза. Их включали в одну группу с коммунистами, масонами и либералами  - со всеми теми, кто, как считалось, мог подорвать стабильность в Европе. Но конкретных случаев проявления антисемитизма не наблюдалось.

- А какое впечатление складывалось у беженцев о Португалии и Лиссабоне?

- В Португалии они испытывали смешанные чувства. Эта страна одновременно очаровывала и разочаровывала их. В основном беженцы прибывали сюда из Германии, Франции и других стран с высоким уровнем жизни. И, как правило, у этих людей был довольно высокий социальный статус. Их покоряла красота Лиссабона, но потрясала и пропасть между бедными и богатыми.

- Волна нацизма докатилась и до Лиссабона. Нацисты и их сторонники работали в посольстве Германии, в португальских филиалах немецких фирм. Сказывалось ли их присутствие в португальской столице на положении иммигрантов?

- Да, конечно! В силу своего нейтрального статуса Лиссабон был центром политического шпионажа, как и Мадрид и другие европейские мегаполисы. Прежде всего, порт имел стратегическое значение. Нацисты знали, что Лиссабон был перевалочным пунктом для многих евреев, намеревавшихся перебраться в Америку, и вели за ними слежку. Кроме того в городе работала португальская тайная полиция ПИДЕ, которая, среди прочего, осуществляла контроль над беженцами. Офицеры этой грозной спецслужбы нередко использовали методы гестапо.

- Оказывалась ли в Лиссабоне какая-то помощь беженцам и иммигрантам?

- Многие иммигранты были обеспеченными людьми и, как правило, приезжали в Лиссабон не с пустыми руками. Впрочем, немало их средств уходило на взятки чиновникам. Но в Лиссабоне работали некоторые международные организации, деятельность которых была направлена и на оказание помощи беженцам - например, Религиозное общество друзей (квакеры), Международный комитет Красного Креста.

- О Лиссабоне того времени написано немало литературных произведений. Стоит вспомнить хотя бы "Ночь в Лиссабоне" Эриха Марии Ремарка или "Утверждает Перейра" Антонио Табукки…

- Лиссабон всегда больше интересовал писателей, чем историков. Литераторов вдохновляет атмосфера утопающей в лучах солнца португальской столицы. Думаю, по той же причине этот город очаровывал и беженцев. Тихий мирный Лиссабон был полной противоположностью европейским городам, переживавшим мрачные дни нацистской оккупации.