Напомним, после встречи Арбур с главой российского государства информационные агентства распространили заявление Путина, в котором неправительственные организации (НПО) обвинялись в попытках использовать правозащитную проблематику для достижения своих политических и корыстных целей.

- Но первый вопрос - о впечатлении, которое произвел визит в Москву Верховного комиссара ООН по правам человека Луизы Арбур.

- Кто-то из дипломатов охарактеризовал ее перед встречей как человека с "крепким хребтом". Она способна слышать, понимать и действовать. После первой же встречи все представители неправительственных организаций почувствовали желание общаться неформально, понять, что происходит вокруг. Она не светская дама на рауте, Арбур сама проявляет активность и интересуется работой НПО.

- В последнее время появились сообщения о возможном изменении жесткой российской позиции в отношении Чечни. Разделяете ли вы такие оценки?

- Действительно, такие сообщения появляются, но практической реакции пока не видно. Наоборот, публикация интервью с Асланом Масхадовым в газете "Коммерсантъ" вызвала отповедь, причем, совершенно необоснованную. С одной стороны, в эпоху мобильной телефонии и электронной почты говорить о контактах с находящимся в розыске лицом просто смешно. А вот получить какие-то объяснения, тем более, если они не разжигают страсти, а, наоборот, высказаны в спокойном тоне, абсолютно необходимо обществу.

- Почему президент Путин упрекнул НПО в использовании проблемы нарушения прав человека в политических или корыстных целях?

- Начнем с того, что личные корыстные цели можно найти в самых альтруистических действиях. Извините, но и Христа, который дал себя распять, тоже кто-то может обвинить в "популизме". Да, когда я радуюсь вместе с беженцами их редким удачам, я делаю это и для себя. Это способ реализации, способ жить в этом мире и приспособиться к тому, что происходит. В этом смысле обвинение в наличии "корыстных" целей я принимаю.

Но что касается политических целей, то в политику нас втравливают. Никто из нас не стремится занимать посты, быть в какой-то иерархии. Я вообще не выношу иерархию, не люблю двух видов общения - быть начальником и подчиненным. В НПО каждый делает свое дело, но иерархии нет. Поэтому упрекать нас в стремлении получить какие-то властные полномочия – нелепо, они нам не нужны. А втягивает нас в политику собственно поведение властей, потому что то, как они делают политику, нас не устраивает.

Да, мы критикуем их работу. Но они существуют на налоги, которые мы платим, и если нас их работа не устраивает, мы имеем полное право заявлять об этом вслух. Десять лет идет война в стране, она перекинулась на всю Россию и в виде терактов, и в виде озверевшей по всей стране милиции. Кто приходит после Чечни? Молодые люди или сломлены, или начинают терроризировать другие города, как это было в Благовещенске. Как нас может устраивать такая работа?

Я всю жизнь преподавала математику, и с меня всегда можно было спросить за мою работу. Мы спрашиваем с политиков - за их действия. Мы имеем право сказать, что нас такая политика не устраивает. (гг)