А ведь как хорошо все начиналось!.. Казалось, Наташа (Олеся Головнева) сейчас выпорхнет из окна в теплую майскую ночь, так она невесома и грациозна. В восхищении смотрит на нее князь Андрей (убедительный в своем благородстве Йоханнес Кренцле (Johannes Kränzle). Но уже со второй сцены пошло-поехало: великосветский бал кончается массовой оргией под предводительством Элен Курагиной-Безуховой (Katrin Wundsam), князь Андрей прямо после вальса целует Наташу взасос. Граф Ростов, вместо того, чтобы вызвать наглеца на дуэль, умиленно взирает на пару.

Много шока из ничего

Дальше больше. Конечно, Толстой рисует в своем знаменитом романе беспощадную картину войны, а Прокофьев пишет на эту же тему потрясающей силы музыку. Но режиссер Николас Бригер (Nicolas Brieger) решил переплюнуть и писателя, и композитора. На музыку "пожара Москвы" мы видим, как группа французских мародеров ловит и насилует абсолютно голую девушку-статистку. Влосставший против Наполеона русский народ оказывается у Бригера зэками в бушлатах, марширующими стройными рядами. Пока конвой мародерствует, зэки ловят и вешают одного из французов. Конечно, Россия сделала за последнее столетие все, чтобы ее ассоциировали с Гулагом. Но все-таки обидно, что лишь таким образом поднимается в спектакле "дубина народной войны".

Бригер - не первый и не единственный оперный режиссер, работающий с приемами подобной шоковой эстетики (достаточно напомнить о каталонце Бието, у которого еще и не такое на сцене творится). Плохи не шокирующие сцены сами по себе, плохо то, что спектакль в целом не состоялся. Если бы речь шла о дипломном спектакле в каком-нибудь театральном институте, подошла бы заезженная формулировка "не найдена образность". Поскольку Бригер - заслуженный мэтр, работающий на лучших сценах Германии, пользоваться такими школярскими эпитетами как-то неудобно. Но пресловутая образность действительно не найдена, и вместе с эстетическим решением теряется общий смысл.

Неясно, где грань между миром и войной, между моралью и аморальностью. Роль Наташи сводится к образу наивной и неумной барышни. Неясно, что нашли в ней Пьер и Андрей. Только про Анатоля Курагина все понятно, что делает именно этого второстепенного вообще-то персонажа наиболее убедительным и почти центральным (плюс отличная певческая и актерская работа Мирко Рошковского/Mirko Roschkowski).

Сократили Кутузова

Еще одна проблема этого спектакля – его длительность. Точнее, краткость. На сцене мы видим (и слышим) чуть больше половины исходного материала – три часа из пяти с лишним. Именно продолжительность, масштабность, а также сложность и многофигурность мешают феерической опере стать репертуарной. Прокофьев, который был не только гениальным, но и очень аккуратным в отношении собственных сочинений композитором, авторской редакции одновечерней версии "Войны и мира" все же не оставил. Причина: он до последнего дня жизни надеялся, что ему будет позволена исходная, двухвечерняя редакция главного сочинения его жизни. Однако высочайшего сталинского соизволения на то не последовало (Прокофьев и Сталин умерли в один день, 5 марта 1953 года).

Прокофьев, к сожалению, пока не пользуется правами Вагнера, и ставить "Войну и мир" в два вечера театры не рискуют ни в России, ни тем более в других странах. Поэтому фактически каждая из немногочисленных постановок "Войны и мира" начинается с более или менее радикального сокращения партитуры. В Кельне с этим явно переборщили. Для слушателя и зрителя, не знающего очень хорошо роман Толстого (а все-таки нельзя ожидать этого от каждого), опера оказывается как бы "ни о чем". Точнее, о том, как девочка Наташа влюбилась сначала в одного, а потом в другого кавалера. Что там за персонаж со странной фамилией Каратаев мелькнул в одной сцене? Какой-то Денисов танцует мазурку и исчезает навеки со сцены... Кто таков? Зачем был? Тринадцатая картина, где у Прокофьева Денисов освобождает пленных, отсутствует полностью, как и все сцены с Кутузовым: такого персонажа в кельнской постановке вовсе нет.

Отчасти из-за этого повисает в воздухе и вся линия Наполеона и его генералов. Не зная, что сделать с этим неизбежным персонажем, режиссер превращает его в карикатурного кривоногого человечка, который пожирает птифуры под пушечную канонаду. В Кельне, находившемся во французской оккупации, до сих пор есть легкий антифранцузский настрой (историческая память - вещь весьма устойчивая), и карикатурные французики были встречены одобрительным хмыканьем в зале. Но Прокофьев имел в виду нечто иное.

И все-таки постановщики, певцы, сценографы и дирижер Михаэль Зандерлинг (Michael Sanderling) сделали большое дело: они подарили уникальное счастье встречи с этой музыкой. Кстати, на следующий день после премьеры пришла весть о кончине отца дирижера Курта Зандерлинга (Kurt Sanderling). Легендарный дирижер скончался в возрасте 99 лет в Берлине. В 1935 году он эмигрировал в Советский Союз и около двух десятилетий был дирижером Ленинградской филармонии. Патриарх консультировал своего младшего сына и коллегу во время работы над партитурой Прокофьева, с которым Курт Зандерлинг был лично знаком.