Фотографии на выставке Андре Кертеша (André Kertész) - маленькие. Дело в том, что экспозиция этой первой ретроспективной выставки знаменитого венгерского фотографа почти полностью собрана из его оригинальных оттисков. Выставлено более 300 снимков. А маленькие изображения заставляют себя рассматривать, они кажутся куда более сконцентрированными и плотными. Самые крупные снимки не превышают размера журнальной страницы, а самые ранние фотографии Кертеша - еще меньше.

Авангард

Андре Кертеш - один из столпов авангардистской фотографии первой половины 20-го века. Осенью 1925 года он приехал из Будапешта в Париж. Здесь он общался с такими мэтрами, как Сергей Эйзенштейн, Фернан Леже и Пит Мондриан. Но при взгляде на его снимки непросто догадаться, в чем именно заключается его авангардизм. Широко известны фотографии парижской студии Мондриана, сделанные Кертешем: угол стола, узкий проход к двери, косо упавший треугольник света на полу, кусок лестницы за дверью. Все - жесткое, холодное и, хочется добавить, молчащее. На снимках не просто изображены покой, равновесие, строгость, но безмолвие. О фотографиях часто говорят, что на них застыло время, о фотографиях Кертеша хочется сказать, что на них времени вообще нет: настолько уравновешена и неподвижна геометрическая структура каждого снимка.

Знаменит и кадр 1929 года: на краю белой тарелки лежит вилка, отбрасывающая косую тень. Это совсем маленький снимок, но перед ним стоит толпа зрителей. Этот снимок - близкий родственник модернистской архитектуры, передового минималистического дизайна. Архитектура, как полагали в кругах, близких к Баухаузу, должна быть конструктивной, функциональной и лишенной декоративных завитушек. Можно без большого преувеличения сказать, что Кертеш превращал всякий натюрморт, всякую уличную сцену в архитектурный объект.

Тени

Всю жизнь Кертеш интересовался тенями, на многих его снимках именно тени оказываются тем, что, собственно, изображено. Его часто используемый ход при фотографировании человека такой: на переднем плане какая-то выразительная деталь, скажем, кисть руки с очками в круглой оправе, рука уходит в сторону, а основное пространство снимка занимает тень на стене от невидимого нам человека. Иногда теней становится несколько: от разных источников света. Кертеш любил фотографировать и ночью, ночной Париж состоит из ярких точек фонарей, длинных теней, полос света.

Второй излюбленный прием мастера - фотография с балкона или с моста вертикально вниз. Люди, велосипеды, собаки в таком сильнейшем ракурсе практически не опознаваемы, зато тени оказываются огромными и выразительными.

Кертеш много сил отдавал кадрированию. На берлинской выставке представлено несколько серий, в которых показаны кадры, вырезанные из первоначального снимка. Кертеш резал много и безжалостно, добиваясь, чтобы фотография была резкой, динамичной и неожиданной. При этом от человека на улице может остаться лишь фрагмент его шляпы, плечо, ботинок или фрагмент тени. Человек зажат между полосами, балками, плоскостями городской среды. Множество таких фотографий Кертеш сделал в Нью-Йорке: он эмигрировал в США, спасаясь от нацистов.

В США Кертеша классиком современной фотографии признать отказались, его снимки стали куда более пустынными, формалистичными и меланхоличными. Вытесненный на край кадра силуэт человека или его фрагмент стал метафорой одиночества и изоляции. Нью-Йорк Кертеша - это геометрическая пустыня, увиденная в упор, с близкого расстояния. Пространства, глубины, объема нет.

Кривые зеркала

Одна из самых известных и шокирующих серий Кертеша, сделанная еще в Париже, изображает обнаженных женщин, снятых в кабинете кривых зеркал, Мастер весьма интересовался не только тенями, но и зеркальными отражениями, неестественными позами, куклами - всем, что было в моде эпоху развитого сюрреализма. Женщины на этих снимках искажены до неузнаваемости, иногда сложно сообразить, что это вообще такое.

Сюрреалисты весьма любили органические, текучие формы. Серия, однако, предназначалась не для журнала сюрреалистов, а для вполне мэйнстримного развлекательного издания и должна была носить юмористический характер. Весьма странно выглядящие снимки и в самом деле были опубликованы в журнале (на берлинской выставке представлены и журналы, и альбомы, и малотиражные брошюрки Кертеша), но никто не относился к ним серьезно.

В США их тоже сочли за безумную и даже патологическую выходку: тогдашняя художественная фотография изображала обнаженных женщин как задумчивых древнегреческих богинь, считать иррационально растекающиеся пятна Кертеша обнаженное женское тело охотников не было. Нью-йоркские снимки Кертеша были совсем не американскими по духу, они не отражали восторг перед устремленной вперед и самодовольной урбанизацией. Фотограф снимал отпечатки шин на снегу, тень от качающегося на качелях малыша, стены складов и фабрик, заросли труб на крышах. Все это - камерное, полно меланхолии.

Чуть меньше полувека прожил Кертеш в Нью-Йорке: с 1936 года до своей смерти в 1985-м. Лишь в 60-е годы нью-йоркский Музей современного искусства "признал" живым классиком, и началась его вторая слава.

Автор: Андрей Горохов

Редактор: Ефим Шуман