По мнению президента фонда "Индем", заместителя председателя Национального антикоррупционного комитета Георгия Сатарова, в случае своей победы Дмитрий Медведев получит в наследство катастрофическое наследство.

Deutsche Welle: Георгий Александрович, складывается ощущение, что по большому счету в России все довольны тем, как развивается ситуация. По крайней мере, об этом свидетельствуют результаты социологических опросов. С чем это связано?

Георгий Сатаров: Это связано с тем, что в России разучились выражать недовольство. Даже во время социологических опросов люди высказывают не свою точку зрения, а, как на экзамене, ищут правильный ответ. Этот правильный ответ всегда в пользу власти.

Но есть точная зона, где надо фиксировать недовольство. Это зона политизированных обывателей - те, кто смотрит политические ток-шоу, читает в интернете политические сайты. Вот там крайняя форма недовольства, которая уже перерастает в агрессивное недовольство. Такой публики небольшой процент, но от этой группы дальше распространяются политические установки к другим группам населения.

Этот процесс может быть и лавинообразным, и медленным. Но это точно так же, как мода - она распространяется людьми, которые за ней следят. То же самое происходит с изменениями политических установок. Поэтому самое важное - это недовольство в этой группе. И здесь оно чрезвычайно отчетливое.

- Что происходит сейчас в лагере демократической оппозиции?

- Поиск новых политических конструкций. Поэтому пока ситуация неопределенная. Это может оказаться и новая политическая организация, и новый состав старой.

- Последнее собрание Гражданского конгресса создавало очень печальное ощущение. Люди вообще не смогли договориться по самым элементарным вопросам…

- Да, абсолютно верно. Такое ощущение было. Российский гражданский конгресс - это гражданская организация. Это не политическая организация. Люди были недовольны, и я в том числе, тем, что в нее привносились самые худшие элементы российской политики. Но гражданское общество, оно по сути нейтрально. Оно выступает не за конкретные партии или конкретного лидера, а за честные правила политической борьбы, за политическую конкуренцию и свободы. Но, к сожалению, Гарри Каспаров намеривался партизировать Гражданский конгресс, приспособить его под свои политические цели.

- И что в итоге? Каспарова сейчас не видно. Касьянова сняли, и его тоже не видно. Получается практически пустое выжженное поле?

- Да, но я думаю, что это временное явление. С другой стороны, демократическая оппозиция испытывает кризис лидеров. Он вызревал давно и он связан с тем, что запоздала смена политических поколений. Нужны новые лидеры, на мой взгляд.

- А есть волна новых лидеров? Прошло уже 17 лет после распада СССР, вроде должно уже было прийти новое поколение.

- Новых лидеров пока нет. Я думаю, что это связано с издержками политической культуры. Демократические партии и партии вообще внутри себя устроены примерно так же, как устроена политическая конкуренция в целом в России, то есть недемократично. К тому же блокируются механизмы обновления.

- В этом смысле характерна ситуация с "Яблоком"?

- Да, и с "Яблоком", и с "КПРФ", и с другими. Если ты требуешь честной политической конкуренции между партиями и между лидерами, то надо начинать с честной политической конкуренции внутри своей организации.

- Давайте поговорим о другой теме. Вы - как член Национального антикоррупционного комитета - как оцениваете заявления Дмитрия Медведева о том, что еще одним национальным проектом должна стать борьба с коррупцией?

- В рамках нынешнего режима (а Медведев находится в рамках этого режима) он вряд ли что-то сумеет изменить, даже если захочет. Побороть коррупцию у него не получится.

Медведев получит катастрофическое наследство. Потому что вертикаль власти не работает, система коррумпирована, бюрократия неподконтрольна и работает на себя. Она фантастически неисполнительна и неэффективна.

- Что ему будет мешать изменить эту ситуацию?

- Сам механизм прихода его к власти не обеспечивает ему достаточной легитимности, чтобы что-то менять. И прежде всего он нелегитимен в глазах бюрократии и в глазах собственного окружения. К тому же, по данным Левада-центра, и большинство граждан не считает эти выборы реальными и честными.

- А какова вообще цена легитимности?

- Я напомню исторический прецедент. В августе 1991 года Горбачева его собственное окружение свергало не как генерального секретаря, а как президента. И при этом он для них как президент был нелегитимен, потому что они прекрасно знали цену обретения им президентского проста - это было организованное им же успешное голосование на Съезде народных депутатов. А Ельцина они не посмели тронуть, хотя это входило в их планы, потому что у него была настоящая легитимность. Вот цена легитимности.

Беседовал Сергей Морозов