- В следующем году председательство в Евросоюзе и "большой восьмерке" в порядке очередности перейдет к Германии. Предполагается, что главным направлением деятельности правительства ФРГ в рамках ЕС станет сотрудничество со странами Восточной Европы и Центральной Азии. Почему правительство ФРГ выбрало именно эти регионы?

- Региональная направленность деятельности в рамках председательства в ЕС имеет традиционный характер. Тема отношений с Россией вышла на первый план автоматически, ведь в конце 2007 года подходит к концу действие договора о сотрудничестве с Россией, и он должен быть продлен. Именно на этот момент придется решающая фаза нашего председательства. Поэтому в нашей деятельности мы и сделаем акцент на будущей политике Евросоюза по отношению к граничащим с ним государствам. На так называемом постсоветском пространстве складывается непростая ситуация. Многие страны Восточной Европы возлагают большие надежды на Евросоюз. Мы считаем, что у ФРГ налажены достаточно интенсивные контакты с государствами этого региона и у нас есть все возможности достичь взаимопонимания с ними. То же относится и к пяти странам Центральной Азии, и, прежде всего, потому, что у нас хорошие взаимоотношения не только с ними, но и с другими крупными "игроками" в регионе, такими как Россия, США и Китай. Именно поэтому остальные страны-члены ЕС сразу же выразили свое согласие, когда мы заявили о нашем намерении выработать новую стратегию Евросоюза в отношении Центральной Азии.

- Граничащие с ЕС государства должны быть, по Вашим словам, больше вовлечены в сотрудничество с Евросоюзом. В настоящий момент предполагается, что будущее украинское правительство во главе с Виктором Януковичем возьмет более пророссийский, нежели прозападный курс. Какой тогда будет политика Евросоюза в отношении Украины?

- В начале необходимо сказать, что, когда речь заходит о любом стратегическом курсе ЕС в сфере внешней политики, то имеется в виду, прежде всего, предложение, адресованное нами той или иной стране. К примеру, достаточно вспомнить особый случай – наши отношения с Белоруссией, в которых мы никак не можем продвинуться вперед, а европейская политика в целом здесь, можно сказать, заморожена. Минск отвергает любые формы сотрудничества. Это со всей наглядностью демонстрирует, что даже если мы и делаем те или иные предложения, то далеко не всегда их принимают. То же относится к Украине. Правда, я не уверен, что эта страна действительно откажется от курса на сотрудничество с Западом. В настоящий момент мы наблюдаем там несколько запутанную и отчасти неподдающуюся прогнозам ситуацию. Но даже при правительстве Януковича есть определенная вероятность продолжения прежнего сотрудничества с Евросоюзом. К слову, еще несколько дней назад в Киеве мне об этом говорил сам Янукович. Так что мы не можем говорить о будущем курсе Украины с уверенностью, однако наше предложение остается в силе.

- Мать Михаила Ходорковского упрекнула западные страны, и в частности Германию, в том, что они ничего не предпринимают для улучшения ситуации с правами человека в России. По ее словам, Западу российские нефть и газ важнее моральных принципов. Разделяете ли Вы ее точку зрения?

- Разделяю, но только в той мере, насколько мне понятно горе этой семьи. Однако неверно было бы утверждать, что о Ходорковском никто не заботится. Например, в Совете Европе наша уполномоченная госпожа Лойтхойссер-Шнарренбергер, политик от Свободно-демократической партии, активно занимается этим вопросом и постоянно пытается выйти на контакт с Ходорковским. Лично я имею контакты с адвокатами Ходорковского, которые держат меня в курсе событий, я постоянно обсуждаю эту тему на публичном и других уровнях. Мне хорошо понятно возмущение, которое вызывает вся эта история, но связанные с этим обвинения в адрес Германии я вынужден отвергнуть.

- Может ли Германия отстаивать соблюдение прав человека и одновременно решать вопросы энергетической безопасности? Насколько совместимы эти аспекты внешней политики ФРГ?

- Я считаю, что вполне совместимы. История наших отношений с Россией имеет давнюю традицию, возникшую еще задолго до окончания существования СССР. То есть еще в те времена, когда в Советском Союзе вопросы, касающиеся демократии, прав человека и правового государства, рассматривались совсем в другом свете. Но уже тогда, с одной стороны, у нас было налажено солидное и надежное экономическое партнерство, с другой, мы вели политический диалог, у нас возникали серьезные политические разногласия, мы говорили открыто на неприятные для Москвы темы. Например, об отношении к деятельности НПО и нарушениях прав человека. Думаю, что это возможно и сегодня. На мой взгляд, российская сторона не заинтересована в том, чтобы завести наши отношения в тупик взаимных обвинений – это не соответствовало бы ни интересам России, ни интересам Германии.