Если Саудовская Аравия (КСА) согласится кредитовать строительство Рогунской ГЭС в Таджикистане, то не столько ради экономической выгоды, сколько ввиду политических интересов. В этом сходятся наблюдатели, отреагировавшие на сообщения в СМИ о предложении, сделанном председателем нижней палаты таджикского парламента Шукурджоном Зухуровым во время визита парламентской делегации в Эр-Рияд.

Две главные проблемы Эмомали Рахмона

Если судить по этим сообщениям, то гость из Душанбе в двадцатых числах января достаточно предметно обсудил там экономическое сотрудничество двух стран, в том числе возведение Рогунской ГЭС.

В частности, таджикское информационное агентство "Авеста" уточнило, что спикер парламента проинформировал заместителя министра финансов Саудовской Аравии Сауди Мухаммада аль-Мазият о сроках возведения плотины Рогунской ГЭС и дал понять, что для реализации проекта Таджикистан нуждается в получении льготного долгосрочного кредита, а Саудовская Аравия такой кредит может предоставить.

"У президента Таджикистана Эмомали Рахмона две главные проблемы - деньги и безопасность. Первую он старается решать через партнерство с Китаем, вторую - с Россией. Но есть сферы, в которых ни КНР, ни РФ ему помочь не могут", - говорит эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА) Андрей Серенко.

По его словам, возведение Рогунской ГЭС - это самое громкое обещание, которое президент дал населению, и на выполнение которого попытался собрать с жителей деньги.

Плотина - мост в историю?

"Запуск Рогунской ГЭС позволит президенту войти в историю в качестве постсоветского руководителя, который способен реализовывать глобальные экономические проекты. Но у Душанбе нет столь больших денег, поэтому необходимо найти серьезного внешнего инвестора. Эмомали Рахмон примеривал на эту роль и РФ, и КНР, но обе эти страны отказались от нее. Во многом потому, что не пожелали портить отношения с Ташкентом, который выступает жестким противником проекта", - рассказывает собеседник DW.

Поэтому, рассуждает Андрей Серенко, Душанбе пришлось искать страну, у которой есть деньги, и которой интересы Узбекистана сравнительно безразличны. "Насколько я знаю, таких партнеров Рахмон попытался найти в Европе, брать деньги в США он не решился, не желая серьезно портить отношения с Пекином и Москвой, и теперь решил пробовать убедить руководство КСА", - сообщает сотрудник ЦИСА.

В пользу этого варианта, с точки зрения Душанбе, говорит расчет на то, что КСА конфликтует с Ираном, с которым и у президента Таджикистана сегодня не самые хорошие отношения.

"Они всерьез испортились после того, как Душанбе объявил террористической структурой, которая подлежит запрету, Партию исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), а Тегеран выступил против этого и принял у себя лидера партии Мухиддина Кабири. Поэтому сегодня раздражение по отношению к Тегерану, хоть и в силу разных причин, объединяет позиции Эмомали Рахмона и Эр-Рияда. Это дает Душанбе надежду, что Рогунский проект скрепит интересы КСА и Таджикистана", - продолжает эксперт.

Карт-бланш на пропаганду?

Но об инвестировании в Рогун со стороны Эр-Рияда пока говорить рано, поскольку не ясно, что КСА попросит взамен за кредиты, какое участие в управлении Рогуном захочет принимать, и с каким противодействием со стороны других региональных игроков должна будет считаться, полагает координатор евразийской экспертной сети Jeen Наталья Харитонова.

Хотя она согласна с тем, что КСА в целом заинтересована в укреплении своего влияния в Таджикистане. "Еще в 2015 году КСА пригласила Душанбе к участию в военной коалиции, которую монархия возглавляет. А через Рогунский проект КСА не только может попытаться закрепить нынешнюю критическую позицию Душанбе по отношению к официальному Тегерану, но и получит инструмент влияния на весь регион. Не говоря о возможности получить в Душанбе карт-бланш на работу организаций, пропагандирующих салафизм", - говорит она.

Наталья Харитонова напоминает, что еще в начале 2010-х годов дипломаты из КСА, работающие в Таджикистане, выражали беспокойство по поводу возрастающего влияния Ирана в республике и обсуждали, как активизировать пропаганду салафизма в Таджикистане. Конфиденциальная переписка саудовских дипломатов, работавших в Душанбе, стала известна благодаря публикациям сайта WikiLeaks.

Усиление позиций КАС в Таджикистане надо рассматривать в контексте стратегии расширения влияния арабской монархии в Афганистане, указывает Андрей Серенко. "Саудиты уже заявили, что выделяют сотни миллионов долларов на создание крупнейшего в регионе исламского центра в провинции Нангархар, крупнейшего в регионе исламского университета, в котором будут обучаться не менее десяти тысяч человек.

КСА инвестирует в афганскую молодежь, в социально-религиозные проекты. Думаю, что это общая линия саудитов в регионе, которую они от Афганистана расширяют на Таджикистан", - отмечает он.

Издержки сближения

При этом, продолжает эксперт ЦИСА, Эмомали Рахмона влияние салафитов в Таджикистане пока не сильно беспокоит. "Инсайдеры утверждают, что реальной угрозы с их стороны для себя он не видит. Поэтому издержки сближения с КСА в виде распространения салафитской идеологии его не пугают", - говорит он.

Впрочем, указывает Андрей Серенко, в Таджикистане число сторонников того религиозного течения, которое  официально поддерживается КСА, действительно не так велико. "Самая массовая исламская партия, ПИВТ была не салафитской партией, а партией традиционного консервативного ислама. А под словом "салафит" в Таджикистане иногда подразумевают тех людей, которым саудовские фонды, обычно частные, выдавали стипендии на учебу. Таких людей за все время существования независимого Таджикистана - около десяти тысяч. Число реальных салафитов, по оценкам таджикских экспертов, существенно меньше", - сообщил эксперт. 

"Поэтому я думаю, что цель продвинуть салафизм в Таджикистане для Эр-Рияда сейчас стоит далеко позади цели ограничения влияния Ирана. И чем больше будет обостряться соперничество между Эр-Риядом и Тегераном, тем больше денег саудиты будут готовы вкладывать в Таджикистан", - полагает Андрей Серенко.

Смотрите также: