В Дюссельдорфе, городе, с которым связана большая часть жизни Йозефа Бойса (Joseph Beuys), ему воздвигнут своеобразный монумент в виде крупнейшей персональной выставки за последние четверть века.

Художник, как все?

"Когда люди спрашивают меня, являюсь ли я художником, я отвечаю: оставьте эти глупости! Я не художник. Точнее, я художник в той же степени, в какой является художником каждый человек, не больше и не меньше!" – это высказывание Бойса широко известно и до сих пор во многом формирует отношение к нему. Яркий оратор и впечатляющая личность, Бойс сумел внушить не только своим поклонникам, но и врагам, и даже искушенным искусствоведам представление о себе как о неком "шамане" или же "шарлатане", о "гуру" раскрепощенной творческой энергии, о "нехудожнике" или даже "антихудожнике".

Выставка в Дюссельдорфе совершает в некотором смысле революцию, показывая Бойса, как показывают других художников и скульпторов. Сегодня, в отличие от шестидесятых и семидесятых годов, никому уже не надо объяснять, что инсталляция – это форма скульптуры, что право именоваться произведением искусства имеет не только холст с нанесенной на него краской.

Организованная командой кураторов под руководством директора выставочного зала Марион Аккерман (Marion Ackermann) выставка представляет Бойса как радикального мастера пластических решений. В экспозиции почти нет фотографий мастера и видеозаписей его легендарных перформансов (не считая записи дадаистского моноспектакля "Да-да-да. Не-не-не", сопровождающего зрителя при попытке перейти с этажа на этаж). Вместо них - редко выставляющиеся акварельные рисунки, графика, а также крупные вещи Бойса, его скульптурные инсталляции, частично позаимствованные для выставки из других музеев Германии и из частных коллекций.

"Покажи свои раны"

Вот, например, знаменитая инсталляция "Покажи свои раны": две видавших виды каталки из анатомического театра, жутковатые металлические ящики для медицинских инструментов. Две "Мы видим, как износились эти каталки, мы физически чувствуем присутствие больных и умерших... Это ощущение передается каждому, кто приходит сюда", - говорит куратор Марион Аккерман. "Вообще-то Бойс, вопреки распространенному мнению о нем как о ниспровергателе всего и вся, очень любил классический музей и изобретал для него новые формы," – добавляет куратор.



Целый зал отведен скульптурной работе "Свора": из старенького микроавтобуса-"фольксвагена" лезет свора агрессивных деревянных санок. К каждым санкам привязано скатанное войлочное одеяло, ручной фонарик заменяет этим псам-санкам глаз. "Фонарик означает возможность ориентироваться, в то же время это метафора тепла, - объясняет Марион Аккерман. - Скатанные войлочные одеяла являются важной частью иконографии Бойса. Материал вообще был для него чрезвычайно важен. Войлок, как и жир, символизирует у Бойса защищенность..." Согласно мифологии самого художника, именно войлок и жир спасли его, как он выражался, в "крымских степях" зимой 1943 года, когда был подбит его самолет.

Особый шарм дюссельдорфской выставке придает месторасположение. Всего в километре от выставочного зала находится Академия художеств, где Бойс был сперва студентом, потом профессором, а затем участником акции студенческого протеста с захватом секретариата. По ближайшему избирательному округу он баллотировался в бундестаг от партии "зеленых", в пивных старого центра города вещал перед учениками. Неподалеку - и кладбище, где уже 25 лет покоится этот незаурядный человек и большой художник.

Автор: Анастасия Рахманова
Редактор: Ефим Шуман