Шесть лет назад, 12 мая, в Андижане вспыхнули протесты, сопровождавшиеся вооруженным захватом органов власти. 13 мая эти протесты были подавлены правительственными войсками с беспрецедентной жесткостью. Поток беженцев хлынул в соседнюю Киргизию. Население было подвергнуто жесточайшим репрессиям. Евросоюз поначалу потребовал от Ташкента проведения международного расследования событий и наложил санкции на власти Узбекистана за несогласие такое расследование провести. Но в 2009 году санкции были сняты, а Андижан европейские политики, общающиеся с коллегами из Ташкента, стараются не вспоминать. Вот что говорит интервью Deutsche Welle депутат фракции "Союз 90/Зеленые" в бундестаге Виола фон Крамон (Viola von Cramon) об отношении Европы к событиям в Андижане.

Deutsche Welle: Можно ли на сегодняшний день говорить о том, что события 2005 года в Андижане наложили заметный отпечаток на политику стран Запада?

Виола фон Крамон: Я не вижу вообще никакого следа, я не вижу никакой смены политики. Каримов вознагражден за то, что он сделал. Точка. Его режим продолжает свое существование. Комиссии, на которой настаивал Запад, он не создал, правозащитников он упекает в тюрьмы, а там продолжаются пытки. Оппозиции по-прежнему не существует, по-прежнему есть рабский и детский труд на хлопковых полях. Андижан позабыт. К шестой годовщине событий 13 мая мы не видим в газетах никаких статей об этом, а если упоминание встречается, то в случайном контексте. В понедельник Tageszeitung напечатала репортаж о предстоящем визите в ФРГ заместителя министра иностранных дел Узбекистана, запланированном через две недели, и там Андижан упомянут, но нет никакого описания тех событий, их подоплеки, причин и групп участников, наконец, нет речи о тысячах жертв. Горько отдавать себе отчет в том, что это больше никого не интересует.

- С чем это, по вашему мнению, связано?

- ФРГ имела и имеет значительный интерес в том, чтобы не сердить Каримова. То, что сейчас правительство ФРГ требует от Ливии, от Сирии, то, что оно столь быстро стало призывать к санкциям, к смене режимов там, в случае с Узбекистаном не произошло. Дело ограничилось требованием допустить международную комиссию к расследованию андижанских событий, но события так и не были расследованы независимой комиссией. Наоборот, в 2009 году были сняты те санкции, которые Евросоюз ввел в 2005-м, причем без выполнения Ташкентом связанных с санкциями условий. Инструмента давления на Узбекистан больше нет. Нам нужен Термез, мы попали в зависимость от Ташкента, и мы платим за Термез из года в год всё большие суммы, не обращая внимания на то, что там происходит с правами человека. А с ними там год от года становится хуже. Об этом нас информируют различные НПО.

- Но сейчас в свете целой череды революций и восстаний, прошедших и идущих в Северной Африке и на Ближнем Востоке, для событий в Андижане создается новый контекст. Можно ли в один ряд с нынешними протестами в этих странах ставить тогдашние выступления населения в Узбекистане, действия вооруженных людей против властей, нападения на органы власти?

- Я думаю, ставить вопрос так можно. В 2005 году большое число людей вышло на улицы, чтобы указать как раз на те бреши в области соблюдения прав человека, о которых сейчас идет речь в Северной Африке. Эти люди считали, что, поскольку их так много, их тысячи, это защитит их от властей и одновременно вызовет в мире резонанс, благодаря которому Каримов вынужден будет допустить к политической жизни новое широкое движение с оппозиционными лидерами во главе. Каримов выбрал "сирийский путь", или, наоборот, президент Сирии Башар Асад выбрал "узбекский путь". Сегодня мы видим, что и в Северной Африке, и на Ближнем Востоке не все трансформационные процессы привели к успеху, но нигде протестное движение не было задушено столь жестоко, как ранее в Андижане.

- Андижан с 2005 года оставался исключительным событием для региона - в первую очередь, по числу жертв среди жителей, по количеству беженцев. Однако беспорядки, произошедшие летом прошлого года на юге Киргизии, также сопровождались значительной кровью и потоком беженцев, но уже в Узбекистан. Правоохранительные органы Киргизии в этой связи постоянно упоминают о вине экстремистов-сепаратистов, сыгравших свою роль в разжигании этого конфликта. Ташкент также говорил об экстремистах, террористах, которые в Андижане покусились на государственный строй и получили отпор. Можно ли проводить параллели между событиями 2005 года в Узбекистане и 2010-го в Киргизии?

- Различия велики. В Киргизии речь идет о все сильнее поднимающем голову национализме и об очень слабом временном правительстве, оказавшемся не в состоянии защитить своих граждан и призвать к порядку тех, кто разжигал межнациональную рознь. Нынешнее правительство получило это тяжелое наследство и само оказалось не в состоянии обойтись с ним объективно и нейтрально. Так что там предстоит сложный и длительный процесс протекания межэтнического конфликта. В Андижане Каримов и его солдаты расстреляли собственный народ, и, в первую очередь, узбеков же. Власть самым жестоким образом использовала бронетехнику, тяжелое огнестрельное оружие против тысяч протестующих. И вокруг этого царило глубокое молчание. Я полагаю, что если бы подобное произошло в Северной Африке, эхо в Европе было бы гораздо более звучным.

Беседовал Виталий Волков
Редактор: Михаил Бушуев