Еврейские мудрецы учили, что во время дарования Закона на горе Синай находились не только те, кто под предводительством Моисея вышел из Египта, но и души всех евреев, как уже умерших, так и еще не родившихся. Эта мысль свидетельствует о чрезвычайной важности Синайского откровения и Торы – Закона – для всех поколений еврейского народа. Никто не может утверждать, что Закон его не обязывает, ведь, по мысли мудрецов, каждый сам слышал слово Божие на Синае. А праотцы Авраам, Исаак и Иаков, по утверждению тех же мудрецов, были настолько праведны, что выполняли Тору до ее дарования. Однако и их души присутствовали на Синае, вместе с народом, родоначальниками которого они были.

Как повествует книга Исход, «в третий месяц по исходе сынов Израиля из земли Египетской ... пришли они в пустыню Синайскую ... и расположился там Израиль станом против горы... И сказал Господь Моисею: пойди к народу, и освяти его сегодня и завтра ... чтоб быть готовыми к третьему дню: ибо в третий день сойдет Господь перед глазами всего народа на гору Синай. ...На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный...» А когда все собрались у подножия горы, то увидели, что «гора ... Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нея дым, как из печи, и вся гора сильно колебалась...»

Бог оставался невидимым для людей, но все ощущали Его присутствие. А затем Он обратился к народу: «И изрек Бог все слова сии, говоря: Я Господь Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства». Бог обращается с заповедями ко всему народу, но в единственном числе, словно говоря отдельно с каждым и показывая актуальность и неотменимость слов Закона для любого человека. Особое значение десяти заповедей заключается еще и в том, что только их весь народ слышал непосредственно из уст Господа. Ведь после их произнесения «народ отступил и стал вдали», не в силах из-за трепета напрямую воспринимать обращение Бога, и попросил Моисея: «Говори ты с нами... но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть». И потому весь Закон, кроме десяти заповедей, получил от Господа Моисей, впоследствии его записавший и до конца жизни учивший ему народ.

Еврейские предания так описывают атмосферу Синайского откровения: «В час, когда Святой Благословенный давал Израилю заповеди, птица не щебетала, бабочка не вспорхнула, бык не замычал, ангелы не пели, море не волновалось, люди не произнесли ни звука – и весь мир молчал и слушал... Господь говорил, и голос Его разносился по всему миру... И произнес голос: Я Господь, Бог твой...» Именно эти слова толкователи считают первой заповедью из десяти, данных на Синае. Суть ее – в требовании придерживаться монотеизма. Далее эта заповедь гласит: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим», а за нею следует запрет создавать изображения богов и поклоняться им.

Запрет образного воссоздания божества направлен не только на то, чтобы евреи не копировали изображения богов у языческих народов и не склонились, в конце концов, к тому, что Талмуд впоследствии назовет «чуждым служением». Даже в рамках истинной веры не следует искать воплощения представлений о Боге в изобразительной форме, ведь это означало бы сводить ничем не ограниченную божественность к неким границам. Именно так первую заповедь понимает Мартин Бубер: «Он не может быть изображен, то есть ограничен никакой конкретной формой; Он не может также быть уподоблен никакому из явлений природы – иначе говоря, сведен к какому-то одному конкретному проявлению». Кроме того, Господь требует не упоминать Его имени всуе, а также помнить и соблюдать субботу как день, посвященный Творцу, создавшему мир за 6 дней и покоившемуся на седьмой.

Однако заповеди Декалога содержат обязательства человека не только по отношению ко Всевышнему, но и по отношению к своему ближнему. Это значит, что в жизни человека не меньшее место, чем служение Творцу, должно занимать уважение к Его творению. Заповеди, касающиеся отношений между людьми, регулируют различные сферы жизни: семейную, моральную, экономическую, и эти требования являются не специфическими для иудаизма как религии, а универсально-этическими. На это обращает внимание одно из древних толкований: «Первые пять заповедей, которые Господь дал Израилю, содержат Его имя, в то время как вторые пять, которые Он дал всем народам мира, не содержат Его имени». Иначе говоря, вера в Бога Израиля вменяется в обязанность только народу Израиля, в то время как запрет на убийство или воровство распространяется на всех людей.

10 заповедей настолько значительны, что повторяются и в книге Второзаконие, где формулировка заповедей еще сильнее подчеркивает их этический характер: так, требование соблюдать субботу во Второзаконии мотивируется напоминанием о египетском рабстве, от которого евреи были освобождены Всевышним, и поэтому акцент здесь делается на необходимости предоставить отдых всем домашним, пришельцам, рабам и даже рабочему скоту.

Десятью речениями Господь очерчивает основу веры и морали человеческого общества. Это вызывает ассоциацию с десятью божественными речениями, которыми был создан физический мир. Параллель вряд ли случайна: сотворение мира имеет цель, и она в том, чтобы мир населили люди, признающие Бога-творца и живущие по Им дарованным законам.

Народ Израиля единодушен в стремлении принять и выполнять эти законы, и даже еще не услышав их, люди говорят Моисею, готовящему их к встрече со Всевышним: «Все, что сказал Господь, исполним». Подтверждают они это и тогда, когда Моисей пересказывает им другие заповеди: «...И отвечал весь народ в один голос, и сказали: все, что сказал Господь, сделаем»; «...сделаем и будем послушны». Но когда Моисей поднялся на гору, чтобы услышать из уст Бога весь Закон, народ почувствовал страх и неуверенность. Люди у подножия горы не знали, вернется ли тот, кто со времен Египта был их предводителем, посредником в общении с не постигнутым еще Богом, передававшим и истолковывавшим Его слово. Община чувствовала себя оставленной и потому вынудила Ааарона, брата Моисея, отлить золотого идола в образе тельца и провозгласить его воплощением «бога Израиля».

Картину поклонения этому кумиру увидел Моисей, который спустился с горы, неся в руках дарованные Всевышним «две скрижали откровения, скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим»; «скрижали были дело Божие, и письмена, начертанные на скрижалях, были письмена Божии». Этими письменами был именно текст 10 заповедей, которые слышал весь народ, а среди нихи заповедь: «Не делай себе кумира и никакого изображения... Не поклоняйся им и не служи им...».

Горе и гнев Моисея при виде идолопоклоннического служения были так велики, что «он бросил из рук своих скрижали и разбил их под горою». Однако Моисей не желает допустить, чтобы Господь в гневе уничтожил народ Израиля, и потому вновь поднимается на Синай и обращается ко Всевышнему: «...О, народ сей сделал великий грех... Прости им грех их, а если нет, изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал». Готовность Моисея к самопожертвованию, его желание разделить участь народа смягчают Всевышнего, и он говорит: «...вытеши себе две скрижали каменные, подобные прежним, и Я напишу на сих скрижалях слова, какие были на прежних скрижалях...» С вытесанными им скрижалями Моисей вновь взошел на гору, и на сей раз «пробыл там... у Господа сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил; и написал на скрижалях слова завета, десятисловие».

Господь повелел воздвигнуть для их хранения Ковчег завета. В пустыне Ковчег помещался в переносной Скинии, по приходе в Землю Израиля для него было устроено временное святилище в Шило, пока царь Давид не перенес его в Иерусалим. День перенесения Ковчега стал днем торжества всего народа, и сам царь, «и все сыны Израиля играли пред Господом на всяких музыкальных орудиях из кипарисового дерева, и на цитрах, и на псалтирях, и на тимпанах, и на систрах, и на кимвалах. ...Так Давид и весь дом Израилев несли Ковчег Господень с восклицаниями и трубными звуками». Когда сын Давида, царь Соломон, возвел в Иерусалиме Храм, Ковчег был помещен в Святая Святых.

Таким образом все время сохранялся особо высокий статус 10 заповедей, которые поколения евреев воспринимали как суть Торы. Филон посвятил им работу под названием «О Декалоге – основе Моисеева закона», в которой доказывает, что все остальные заповеди иудаизма выведены из этих десяти прецедентных, архетипических. Того же мнения придерживались и многие более поздние философы – Саадия Гаон, Йегуда Галеви, Йосеф Альбо. Известно, что в период Второго Храма существовал обычай начинать службу с чтения Декалога. А изображение скрижалей Завета с текстом Десяти заповедей издавна украшало рукописи и книги, синагоги и ритуальные предметы.

Христианство восприняло Декалог как центральную часть божественного учения. Евангелие от Матфея повествует, что на вопрос, что человек должен делать, дабы заслужить жизнь вечную, Иисус отвечает: «...соблюди заповеди ... не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего как самого себя». Апостол Павел также считает Декалог, наряду с любовью к ближнему, основой религиозной этики.

Иудаизм признает божественным Законом – Торой – все Пятикнижие и не допускает возможности выполнять лишь десять заповедей, но игнорировать остальные установления и законы, которых, согласно еврейской традиции, насчитывается 613. Однако Декалог занимает в наследии иудаизма важнейшее место, и к нему можно приложить слова Второзакония: «...Скажи сыну своему: рабами были мы у фараона в Египте, но Господь вывел нас... И заповедал нам Господь исполнять все постановления сии... И в сем будет наша праведность, если мы будем стараться исполнять все сии заповеди пред лицем Господа, Бога нашего, как Он заповедал нам».