Газета Frankfurter Allgemeine пишет:

Сообщения о заинтересованности России в создании морского порта на побережье отделившейся от Грузии территории поступали еще до войны. Москве необходимо будет задуматься о том, куда направить свой морской флот, если не будет продлен российско-украинский договор о Севастополе, остающийся в силе до 2017 года. Строительство порта на собственном черноморском побережье якобы не представляется возможным, ибо в зимнее время море там замерзает.

Несмотря на это, подобные проекты воспринимаются как антизападный афронт, ибо в заключенном при посредничестве ЕС договоре о прекращении огня обеим сторонам однозначно предписывается отвести свои войска к довоенным границам. Намерена ли Россия после вторжения в Грузию, в оправдание которого приводилась защита российских граждан, перебросить стратегический мост в регион, значение которого для снабжения Запада нефтью и газом постоянно возрастает.

Было ли это изначальным расчетом российской стороны? Наметившийся в декабре процесс сближения между НАТО и Россией, тем не менее, продолжается. В конечном итоге, до сих пор не вполне ясно, какова будет позиция НАТО по отношению к Москве в ближайшие годы. Как и в прошлом, решающее значение при этом будут иметь пожелания американской администрации.

Süddeutsche Zeitung обращает внимание на следующий аспект:

Ах, вот она какая, притихшая в связи с финансовым кризисом Россия: заботится о клиентах, в первую очередь, о поставках энергосырья в страны Европы, задумывается о своей репутации надежного поставщика – агрессивная, своекорыстная, непредсказуемая.

Премьер-министр России во время визита представителей Европейской комиссии не только водил за нос президента Медведева, в отсутствии которого Путин поспешно изложил "позицию России" в вопросах прав человека. Несмотря на то, что эту тему предстояло обсудить Медведеву и Баррозу.

Путин провел и европейцев, ни слова не сказав о поставках газа в Европу или о недавних убийствах правозащитников. Зато он нападал на Украину, вновь поднимал косовский вопрос - с неизменным хмурым видом, который с недавних пор прочно вошел в репертуар российской внешней политики. Еще несколько недель назад Баррозу возмущался тем, что никто из партнеров с Европой никогда так плохо не поступал, как Россия во время газового кризиса. Может быть, так оно и есть, но среди московских гостей вновь возобладала прагматичная нерешительность, которую Россия каждый раз использует в собственных интересах.

Подготовил Виктор Кирхмайер