Нынешний генеральный директор Российской государственной библиотеки, которую многие по старой памяти по-прежнему называют "Ленинкой", по профессии - математик. Но именно успешная работа по компьютеризации библиотечных процессов и переводу бумажных носителей в "цифру" привела Александра Вислого в главную библиотеку России. Корреспондент Deutsche Welle Элина Ибрагимова спросила у него, чем занимается сейчас "Ленинка" кроме, разумеется, своей основной работы.

DW: Российская государственная библиотека не только хранит и выдает книги, но и ведет исследовательскую работу. Какую?

Александр Вислый: Научные исследования соответствуют нашей профессиональной деятельности. Как правило, обыкновенным читателям они кажутся бесконечно скучными и представляют интерес только для профессионалов библиотечного дела. Но без них не обойтись. Скажем, в начале ХХ века стало развиваться массовое производство бумаги, изобрели простой способ книгопечатания, но тут был один минус – повышенное содержание кислоты. И когда такая книга хранится десятилетиями, она начинает рассыпаться. Странички становятся ломкими, их даже перевернуть нельзя. Специалисты с помощью так называемой нейтрализации бумаги спасают книжные фонды. Это наукоемкий и технологически трудный процесс.

Второе направление работы связано с переводами фонда в цифровые форматы и организацией доступа к ним. Действие закона об авторском праве никто не отменял, поэтому в связи с ним возникают сложные вопросы. Скажем, переводить ту или иную книгу уже можно, а отцифровывать - еще нет.

- В Советском Союзе в библиотеке были созданы спецхраны….

- Да, считалось, что влияние западной идеологии, которую распространяют те или иные книги и журналы, столь велико, что доступ к материалам надо сделать ограниченным. Разрешение выдавали, если человек приносил письмо от института, например. В нем говорилось, что данные издания необходимы для научной работы.

- Какие конкретные книги были в спецхране?

- Чего только там не было! Набоков и Мандельштам, например. Во время перестройки спецхран преобразовали в отдел "Русское зарубежье". Доступ к нему открыт любому читателю. У нас сейчас вообще нет закрытых фондов, но в двух случаях необходимо специальное разрешение. Во-первых, когда речь идет об уникальных, очень редких книгах. Человек должен принести обращение или письмо, скажем, от университета. Тогда у него будет открыт доступ.

Второй случай – литература экстремистского характера, которая по закону "О противодействии экстремистской деятельности" все равно остается в наших фондах: данная литература нужна следователям, ученым. Тому же ФСБ, в частности. Обычному кругу читателей мы такие книги не выдаем, но если будет обращение из соответствующего органа, то человек сможет ознакомиться с этой литературой.

- В разделе экстремистской литературы только старые книги?

- Нет. В России книгоиздательство нелицензируемое. То есть теоретически любой человек может организовать издательство и выпускать литературу любого характера. Были бы только деньги. Допустим, издательство, понимая, что будет спрос на нацистскую литературу, печатает "Майн кампф" Гитлера и начинает эту книгу активно продавать. И только после обращения в суд, который признает, что это экстремистская литература, начинаются какие-то действия. А если типография, выполняя закон об обязательном экземпляре, отправит два экземпляра в нашу библиотеку, то книга будет стоять на полке и выдаваться, пока суд не примет решение, что это экстремистская литература. Только после решения суда мы делаем соответствующую пометку на книге, и тогда она должна будет выдаваться лишь по специальному разрешению.

- А кто подает заявление в суд о том, что книга содержит экстремистский характер?

- Кто угодно: читатель, правоохранительные органы. Сейчас наименований таких книг уже около тысячи. Был судебный процесс, когда к экстремистской литературе пытались причислить труды Ленина... Но любое решение суда надо выполнять. И если суд признает, что, скажем, шестой том собрания сочинения Ленина носит экстремистский характер, то я должен пометить его как экстремистский.

- Вы упомянули закон, согласно которому к вам попадает экземпляр каждой книги. А как к вам попадают древние рукописи? Вот нашли в Сибири свиток XII века. В каком случае он к вам попадет?

- Он может попасть к нам двумя путями. Если свиток был найден обычным гражданином, то он потом может нам его подарить. Но такие случаи довольно редки, поскольку существует очень много коллекционеров, которые узнают о таких находках довольно быстро и покупают их. Другой путь – когда сам коллекционер предлагает нам приобрести свиток. Когда есть деньги – покупаем. К сожалению, часто цены на редкие книги неподъемны. Иногда наследники коллекционеров пытаются передать коллекции к нам в Ленинку, но чаще всего мы отказываем. У нас сейчас таких личных коллекций около 600. Часто они не выделены в отдельные блоки, а растворены в хранилищах. Коллекционеры и их наследники просят сохранить книги в виде целой коллекции, но мы не можем это сделать. В 90 процентах случаев эта коллекция дублирует варианты, которые у нас есть. И наши хранилища не бесконечны.

- Ведет ли библиотека поиски утерянных книг, рукописей?

- Да. Например, мы давно ищем библиотеку Ивана Грозного. Вполне возможно, что она растворена в фондах нескольких библиотек. Предположительно, часть книг находится у нас и в национальной библиотеке Санкт-Петербурга, часть книг - в личных коллекциях. В 1918 году вышел указ, согласно которому все библиотеки необходимо было зарегистрировать, а содержимое незарегистрированных библиотек везли к нам. Представьте, как все это везется в Дом Пашкова, и книги просто ставят на полку. Потом строится новое здание, и все книги перевозят туда. Мы знаем, например, что в библиотеке Ивана Грозного была Библия, которая потом попала в частную дворянскую коллекцию под Курском, а позднее к нам. Отделы рукописей и редких книг изучают такие книги, но проследить их историю - долгий и трудный процесс. У нас около миллиона рукописей и редких книг, так что на это уйдут десятки лет.

Смотрите также: