В немецкой парламентской практике не часто бывает, чтобы на обсуждение всего одного пункта повестки дня отводилось почти пять часов. В этот четверг, 13 ноября, был именно такой случай. В список на выступление записались 48 депутатов из всех представленных в бундестаге фракций - консерваторы из ХДС/ХСС, социал-демократы, представители посткоммунистической Левой партии и "Союза 90"/"Зеленые". А стояла на повестке дня проблема помощи в добровольном уходе из жизни.

Эта тема уже давно и все более активно обсуждается в немецком обществе. Причина, как ни парадоксально, в том, что продолжительность жизни в стране растет, а современная медицина позволяет поддерживать жизнь в пациентах, ранее обреченных на скорую смерть. А в результате в стареющей Германии становится все больше очень пожилых людей, зачастую неизлечимо больных, мучительно страдающих от своего недуга и нуждающихся в постоянном уходе - будь-то в хосписе, медицинском стационаре или дома в кругу семьи.

Как быть с теми неизлечимо больными, которые не хотят и далее выносить мучения или быть обузой для родных и близких? Допустимо ли врачам или специальным организациям оказывать помощь в самоубийстве тем, которые по тем или иным причинам сами не могут наложить на себя руки?

Серая зона

Действующие в Германии в этой сфере правые нормы неоднозначны. Так, например, активная эвтаназия квалифицируется законом как неумышленное убийство и карается уголовным наказанием на срок до пяти лет лишения свободы. То есть, ввести пациенту - даже по его настоятельному желанию - смертельную дозу медикамента нельзя.

А вот отключить в больнице от аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность организма, можно. Правда, на этот счет должно быть письменное или "предполагаемое", то есть, изложенное ранее устно родственникам, так называемое "завещание пациента".

Еще один вариант - опосредованная эвтаназия. Имеет ли право врач выполнить просьбу больного раком в последней стадии и дать ему дозу болеутоляющего, зная, что она смертельная? Немецкие законы отвечают на этот вопрос утвердительно.

А вот ассистирование при самоубийстве - это серая правовая зона. Поскольку суицид или его попытка по действующим законам не является составом преступления, то, по идее, и помощь в его совершении не наказуема. Но немецкие законы на этот счет противоречивы. Так, на прикроватный столик желающего покончить с собой неизлечимого больного можно положить сверхдозу снотворного. Но когда он его выпьет и впадет в бессознательное состояние, полагается вызвать "скорую", чтобы не быть обвиненным в неоказании помощи.

Особенно неуверенно чувствуют себя в такой ситуации врачи. В основных положениях Федеральной врачебной палаты говорится всего лишь, что "содействие врача в самоубийстве не относится к числу его задач". Немецкий врачебный кодекс такую помощь запрещает, но действует он не во всех немецких федеральных землях.

Разноголосица парламентариев

Ни в немецком обществе, ни в представляющем его интересы бундестаге нет какой-либо преобладающей точки зрения на проблему помощи желающим покончить с собой. Но зреет понимание необходимости внести юридическую ясность в эту очень сложную морально-этическую сферу жизни. В парламенте в последние месяцы сформировались целых пять - причем межфракционных - групп депутатов, каждая из которых предлагает свой взгляд на вещи. В ходе парламентских дебатов в этот четверг их представители и обменивались аргументами, отстаивая свои позиции.

Самых либеральных придерживается группа депутатов, поддерживающих представительницу "зеленых" Ренату Кюнаст (Renate Künast) и Петру Зитте (Petra Sitte) из Левой партии. Они, по сути дела, хотят оставить все как есть, не запрещать деятельность в Германии некоммерческих общественных организаций и союзов, специализирующихся на оказании суицидальных "услуг", и даже фактически узаконить - на определенных, строгих условиях - возможность для врачей оказывать пациентам активную помощь в умирании.

Петра Зитте рассказывала с трибуны бундестага о смерти ее больного отца, который под конец своей жизни отказывался есть и пить, чтобы поскорее умереть. "Умереть по собственной воле от голода и жажды только потому, что наши законы не позволяют поступить иначе, - риторически спрашивала она, - разве это не безжалостно"?

Жить, сколько отпущено Богом

Близка к такой позиции, но не идентична с ней, точка зрения депутатов различных фракций, сплотившихся вокруг социал-демократа Карла Лаутербаха (Karl Lauterbach), который сам был в прошлом практикующим врачом, и представителя ХДС Петера Хинце (Peter Hintze).

Они также ратуют за юридическую легализацию медицинской помощи в совершении суицида, правда, только в тех случаях, когда факт неизлечимости потенциального самоубийцы установлен специальной врачебной комиссией. Одного желания расстаться с жизнью, с их точки зрения, недостаточно. А вот всякие организации и союзы, помогающие добровольно перейти людям в мир иной, пусть и некоммерческие, эта группа парламентариев требует запретить.

Самая непримиримая в этом отношении позиция у консервативного министра здравоохранения Хермана Грёэ (Hermann Gröhe). Он и его единомышленники в парламенте выступают против любой организованной, а тем более узаконенной формы оказания помощи в уходе их жизни.

С их точки зрения, легализация ассистирования самоубийства побудит неизлечимо больных, даже жаждущих жить столько, сколько им отпущено Богом, накладывать с помощью врачей на себя руки, чтобы не быть обузой для родни и общества, чтобы не остаться в памяти людей эгоистом. А это не может быть в интересах общества.

Позиции еще двух групп немецких парламентариев отличаются от этих трех только в нюансах. При этом все депутаты без исключения считают необходимым развивать в Германии паллиативную медицину и сеть хосписов, в которых смертельно больные пациенты могли бы достойно и без мучений провести свои последние дни.

Парламентская дискуссия 13 ноября была первой на эту тему в бундестаге и была призвана помочь депутатам только сориентироваться в данном сложном вопросе. Теперь начнется работа над различными законопроектами. Тема будет еще не раз обсуждаться в бундестаге, а его окончательный вотум ожидается не ранее осени будущего года.