Это выставка-памятник. Памятник не только великому мастеру немецкого Ренессанса Альбрехту Дюреру (Albrecht Dürer), но и тем, кто на протяжении веков служил сбережению его наследия. И памятник тем, кто по крупицам воссоздавал коллекцию в послевоенные годы.

Это, в частности, Анне Рёвер-Канн (Anne Röver-Kann), которая своей прощальной выставкой "Эпоха Дюрера: история дюреровской коллекции в Бремене" и великолепным каталогом к ней подвела итог 25-летней деятельности в качестве хранительницы бременской коллекции графики. Наверное, ни один хранитель какого-либо немецкого музея не может похвастаться столь бурно проведенными годами профессиональной деятельности. В послужном списке госпожи Рёвер-Канн - десятки работ, "выслеженных" на международном арт-рынке, несколько крупных судебных процессов, контакты со спецслужбами разных стран. А всему виной Дюрер. И война.

Начало: Дюрер в Бремене

В вольном ганзейском городе Бремене семьи богатых купцов правили бал со времен раннего Средневековья. Силами горожан в Бремене строились церкви, больницы, школы, ратуша, позже театр и музей. На средства граждан и при их деятельном участии собиралась и городская художественная коллекция. Уже вcкоре после своего основания в 1823 году местный "Союз любителей искусств" (Kunstverein) насчитывал более ста членов. Одним из них был просвещенный купец Иеронимус Клюгкист (Hieronymus Klugkist). Именно Клюгкист стал в 1827 году инициатором покупки 41 рисунка (графики и акварелей) Альбрехта Дюрера. За коллекцию, которую продавал один обедневший аристократический род, Клюгкист заплатил (кстати, из собственного кармана) 752 золотых гульдена, что равнялось годовой зарплате высокопоставленного чиновника. Рисунки составили основу городского собрания.

Художественному вкусу Клюгкиста приходится только удивляться: в двадцатых годах 19 века Дюрер еще вовсе не считался тем Мастером с большой буквы, каким он стал на волне национального подъема всего пару десятилетий спустя. Не подвело мецената и предпринимательское чутье: уже десятилетие спустя рыночная стоимость коллекции возросла многократно. Что касается ее ценности с точки зрения истории искусства, то ее нельзя измерить ни в гульденах, ни в марках, ни в евро, поскольку речь идет не только о гравюрах Дюрера (они все-таки были продуктами относительно массового производства), но и о его уникальных юношеских акварелях, сделанных во время путешествия в Италию, интимных автопортретах тушью и карандашом, мастерских этюдов с натуры.

Что ни работа, то открытие. Так, виды итальянских ущелий и городов считаются первыми настоящими пейзажами в истории немецкого искусства. В других работах, которые можно увидеть и на нынешней выставке, Дюрер открывает еще неведомые художникам его времени законы перспективы и анатомические детали, не говоря уже об искусстве психологического портрета. Словом, бременцы заслуженно гордились своей коллекцией, которая до Второй мировой войны являлась одним из четырех крупнейших собраний Дюрера в мире (наряду с Лувром, венской Альбертиной и собранной германскими кайзерами коллекцией берлинских музеев).

Продолжение: подвиг капитана Балдина

Год 1945. Замок Карнцов под Берлином, куда была эвакуирована от бомбежек коллекция Бременского музея, заняли советские войска. В поиске "графских сокровищ" солдаты обнаружили в подвале папки со старыми рисунками. Часть из них разошлась по рукам. Особой популярностью пользовались картинки с цветами и обнаженными дамами. Так, про знаменитый рисунок "Женская баня" (наша заглавная иллюстрация) известно, что он некоторое время красовался на лобовом стекле одной из боевых машин саперной бригады. Дело мародеров довершили местные жители. Бременская коллекция была разграблена и частично уничтожена.

Но результат был бы намного более плачевным, если бы не молодой капитан Виктор Балдин. Архитектор по образованию, он понял, о каких шедеврах идет речь, и сумел собрать, выкупить или выменять у сослуживцев около 80 листов (в их числе - рисунки и акварели Дюрера). Попытка вернуть коллекцию Бремену, предпринятая Балдиным уже в перестроечные времена, не привела к успеху и спровоцировала долгоиграющий конфликт между Россией и Германией. Об этом много писали немецкие газеты, и некоторые вырезки из этих газет вошли в бременскую экспозицию. "Балдинская коллекция", хранящаяся сегодня в Москве, стала символом проблемы "трофейного искусства".

По крупицам

После войны собрание бременского  Kunsthalle воссоздавалось по крупицам: каждые восемь-десять лет художественному музею удавалось "выследить" и выкупить одну-две работы. Сперва речь шла прежде всего о тех, что "осели" в немецких руках и оказались на международном арт-рынке. После падения "железного занавеса" потек ручеек из России и других бывших республик СССР. Самым крупным возвращением стала так называемая "коллекция 101", чудом вернувшаяся в Бремен из Волгограда (из 101 работы было три работы Дюрера).

А самым скандальной стала история возвращения в Бремен рисунка "Женская баня". Похищенный из музея в Баку высокопоставленными жуликами, рисунок предлагался музею по баснословно высокой цене. Справедливость была восстановлена благодаря вмешательству спецслужб и прокуратур Германии и США. Кстати говоря, выкупая работы, музей принципиально настаивает на своем праве собственника и платит не более десяти процентов предполагаемой рыночной цены. Такое вознаграждение предполагается по закону добропорядочным гражданам за находку какого-либо ценного предмета.

Выставка в Бремене впервые представляет коллекцию Дюрера такой, какой она была до войны. Правда, рядом с возвращенными оригиналами висят точные факсимильные копии работ, находящихся в музеях России, частных собраниях, сейфах и спецхранах, а также тех, местонахождение которых неизвестно. Они походят на немых свидетелей варварства, последствия которого мы ощущаем до сих пор.

А вы бы вернули "балдинскую коллекцию" в Германию? Пишите нам на feedback.russian@dw.de