Руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН, член правления Института современного развития (ИНСОР) Евгений Гонтмахер принял участие в состоявшихся 26-27 октября в Берлине "Германо-российских осенних встречах". В интервью DW он объяснил, почему не согласен с оценкой немецких экспертов, что отношения между Россией и ЕС находятся в тупике, а также поделился своим взглядом на покупку "Роснефтью" компании ТНК-BP.

DW: Если "Роснефть" купит пакет ТНК-BP и станет крупнейшей публичной нефтяной компанией в мире, то у Кремля наряду с "Газпромом" появится, выражаясь фигурально, вторая энергетическая нога. Изменится ли роль главы "Роснефти" Игоря Сечина в неофициальной кремлевской иерархии?

Евгений Гонтмахер: Ну, за Сечиным все равно стоит Путин, как и за Миллером. Какие тут номера? Есть только один номер. Путин преследует несколько задач. Он хочет этими сделками легализовать предудыщие покупки "Роснефти". Если BP войдет в альянс с "Роснефтью", то в случае гипотетических претензий к ней из-за бывших активов ЮКОСа, эти претензии автоматически будут предъявлены и BP. Но BP поддерживается элитами многих стран мира, где эта компания работает. Так что это форма самозащиты от обратной раскрутки дела ЮКОСа. Второе соображение - получить контроль над основным источником поступления денег в страну, а именно - над газом и нефтью. Наконец, к 2018 году, когда Путин, возможно, будет еще раз баллотироваться, ему понадобятся деньги. И два мешка с деньгами - "Газпром" и "Роснефть" - смогут обеспечить его. Так что много задач решается в Кремле, но не те, которые надо решать с точки зрения налогоплательщика - повышение конкурентоспособности и эффективности российской экономики.

- Как вы оцениваете перспективы модернизации при Путине?

- Перспективы модернизации сомнительны. Еще несколько лет назад в России активно велась дискуссия о том, возможна ли экономическая модернизация без политической. Мол, пусть модернизация технологически осуществляется, а средний класс потом предъявит требования и политической модернизации. Если помните, то после митингов в декабре 2011 года Дмитрий Медведев выходил с пакетом политических реформ. Но, по сути, все это забыто или "компенсировано" ужесточениями в других областях права. Сейчас вообще слово „модернизация“ больше не произносится Кремлем. Это слово не из лексикона Путина. Его слово - "стабильность". Он удовлетворен, похоже, состоянием экономики и общества, в котором мы сейчас находимся.

- Какая карьера ожидает нынешнего премьер-министра Дмитрия Медведева?

- Думаю, никакой. С моей точки зрения, какое-то время он еще будет премьер-министром, от года до трех. Никто не знает, сколько.

- То есть в новую рокировку вы не верите?

- Не верю, потому что он совершил тяжелую ошибку 24 сентября 2011 года. Ошибка заключалась не в том, что он ушел, а в том, как он это сделал. Можно было сделать это заявление так, чтобы у него оставался шанс вернуться. Сейчас, несмотря на то, что он лидер "Единой России" и премьер, отношение к нему в России крайне негативное. Путина многие если и не любят, то признают, что это сильная фигура, политик, способный на какие-то решения и комбинации. Медведев этим не обладает. Предположим, что начнется демократизация России. Так у него нет никаких навыков реальной политической жизни. А если продолжится ужесточение авторитарного правления, то Медведев тоже в эту схему не вписывается, потому что не является лидером авторитарного типа. У него нет своей ниши.

- Среди экспертов в Германии принято считать, что российско-немецкие отношения и отношения между ЕС и Россией зашли в тупик. А как вы считаете?

- Ничего подобного, они не в тупике. Они просто стабилизировались на определенном уровне мягкого противостояния. Причем с Германией отношения даже лучше. В экономической сфере все нормально. Построена вторая ветка "Северного потока". Крупному немецкому бизнесу - выборочно - созданы в России относительно неплохие условия. Это - четкая политическая линия Путина. Потому что для бизнеса из других стран условия уже не очень. Он Германию выделяет, так как ищет союзников внутри Европы.

Ведь что значит "тупик"? Дальнейшее развитие предполагает переход на некое новое качество, рывок в интеграции в европейское пространство. Это отмена виз, создание общих рынков труда, прорыв в системе образования, более широкие культурные обмены. Но эта новая стадия означала бы для Путина ущемление суверенитета России и передачи его в пользу каких-то европейских структур. Он не ведет политику, нацеленную на какой-то стратегический союз. Ведь стратегические союзники тоже должны обмениваться частью своего суверенитета. Усилия ЕС по созданию общего финансового надзорного органа и фискального союза и связанная с этим потеря части суверенитета стран ЕС для руководителей в Москве - вещь неприемлемая. Поэтому мы сейчас в этом смысле живем, как в советское время: торговать - да, интегрироваться - нет.