В Осло 10 декабря должна состояться церемония вручения Нобелевской премии мира за 2010 год. Между тем скандал, связанный с присуждением этой награды китайскому диссиденту и правозащитнику Лю Сяобо, вызвал неоднозначную реакцию. О том, как можно оценить действия Китая, поведение России и выбор Нобелевского комитета, корреспондент Deutsche Welle спросил у Елены Боннэр - известной российской правозащитницы, вдовы Андрея Сахарова.

Deutsche Welle: Елена Георгиевна, вы слышали о ситуации с вручением Нобелевской премии мира в этом году?

Елена Боннэр: Да, я знаю, я слежу за информацией.

- И вы, наверное, знаете, что Россия может не принять участие в церемонии вручения премии. В СМИ даже проходила информация о том, что ряд стран готовы объявить бойкот церемонии...

- Слово "бойкот" касательно церемонии вручения Нобелевской премии, честно говоря, слышу от вас впервые. Но, в общем, если говорить о церемонии, она сделана не для тех стран, которые собираются ее бойкотировать. Не хотят принимать участие - скатертью им дорога куда подальше. Вопрос в другом. Главный вопрос сегодня должен быть адресован Китаю, который держит нобелевского лауреата этого года в тюрьме. Он приговорен, если не ошибаюсь, к 11 годам заключения, а его жена посажена под домашний арест и вместо него поехать на церемонию лишена возможности.

- В свое время вы с Андреем Дмитриевичем Сахаровым оказались в схожей ситуации?

- Да, в 1975 году Андрей Дмитриевич должен был получить Нобелевскую премию мира. Но его не пустили. Формально запрет на выезд за рубеж был связан с тем, что он являлся носителем секретов. Андрей Дмитриевич сам признавал, что это действительно так. Я знаю, что российская дипломатия в Норвегии и Швеции тогда проводила активную агитацию против присуждения премии Сахарову. И я знаю: то, что я оказалась в Осло, получающая премию, это чистый случай. И в том, что это произошло, виноваты они сами (власти СССР. - Прим. ред.).

- И что же произошло?

- Дело в том, что за год до этого я подавала документы, чтобы поехать на глазную операцию. Они год меня мурыжили. Я потеряла зрение на один глаз за этот год. Но в тот момент, когда Сахарову присудили премию, я оказалась как раз за границей. При этом не нарушила ни один советский закон. В советском паспорте, на последней странице, было написано, что владелец паспорта по прибытии на место должен встать на учет в консульском округе и в случае изменения консульского округа сообщить об этом.

Когда я приехала в Италию, то сообщила, что проживаю там-то, что завтра ложусь в больницу на операцию, больница находится по такому-то адресу. Когда я собралась в Осло, опять позвонила в консульство и сказала, что меняю консульский округ, сказала, куда лечу и каким рейсом. По прибытии в Осло я снова позвонила в советское консульство, но уже в Норвегии, и попросила поставить на учет. Они могли снять меня с самолета, они имели и другие возможности, зная, где я нахожусь, но вот… А то, что они в газетах шумиху подняли, писали про меня бог знает что, придумывали, так это на здоровье.

- Как вы можете оценить современную Россию, глядя на нее через призму событий, связанных с вручением Нобелевской премии мира в этом году?

- С Россией и смешно, и грустно. Плакать хочется, как смешно. Вот есть такая поговорка: "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты". У России друзья очень странные. Вот и решайте… А люди моего жизненного опыта судят Россию по принципу: мало того, что фашистское, так еще и мафиозно-бандитское государство. Я даже не знаю в истории такого бандитского государства. Это печально, что на нашей маленькой планете есть такие страны вообще.

- История Нобелевской премии мира ведь тоже не была гладкой и однозначной?

- Эта ситуация мне напоминает ситуацию 1935 года. Ярый идейный противник гитлеризма, фашизма - известный и во всей Германии, и в Европе журналист Карл фон Осецкий тоже был лишен возможности получить Нобелевскую премию мира по решению гитлеровской Германии. История как бы закругляется, и мы видим сегодняшний Китай в том же идеологическом качестве, в каком мир видел Германию в 1935 году, где за два года до этого пришел к власти фашизм.

За всю историю Нобелевской премии с ней было много разных приключений. Были люди, которые от нее отказывались, считая, что она неправильно им присуждена. Были люди, которые отказывались, потому что считали, что она вообще плохая и не отражает ту интеллектуальную ценность, которую они хотели, чтобы она с собой несла. Были люди, которых наградили Нобелевской премией, но у всей разумной, я бы так сказала, и нравственной части человечества это вызывало полное отторжение. Но такого зеркального повторения ситуации, как с премией, присужденной немцу Карлу фон Осецкому, не было.

- А как вы оцениваете выбор Нобелевского комитета, присудившего премию мира в этом году Лю Сяобо?

- Не могу сказать, что было много премий мира, против которых я внутренне возражаю. Были премии неинтересные. Если посмотреть историю премии мира, то минимум 70 процентов этих людей совершенно стерлись из памяти человечества, потому что премии им были выданы ни за что, за какое-то мелькнувшее и не сыгравшее никакой роли в истории человечества событие. Но были люди высокой жизненной пробы. И Карл фон Осецкий, и Лю Сяобо относятся к таким людям.

Беседовал Егор Виноградов, Москва
Редактор: Геннадий Темненков