Коррупция в избирательной системе ставит под сомнение борьбу с коррупцией в целом в России, считает генеральный директор Центра антикоррупционных инициатив международной организации Transparency International Елена Панфилова. DW-WORLD.DE: Елена Анатольевна, какие факты политической коррупции вы отмечаете перед парламентскими выборами в России? Елена Панфилова: Традиционно под политической коррупцией понимается желание бизнеса повлиять на выдвигающихся кандидатов или партии с тем, чтобы в дальнейшем получить возможности для незаконного или полузаконного лоббирования своих интересов. Сейчас этого практически нет в силу того, что бизнес боится связываться с избирательным процессом и практически не финансирует деятельность оппозиционных партий. Но зато есть второй тип политической коррупции перед выборами - это злоупотребление публичными ресурсами в интересах правящей партии. Это проявляется в том, что правящая партия начинает использовать общественные институты, возможности государственного положения, государственный бюджет, государственные СМИ в целях абсолютно бесплатной агитации за себя. - Имя президента во главе списка "Единой России" - это политическая коррупция? - С нашей точки зрения, этот случай является пограничным с сильным заходом в политическую коррупцию. Такое участие дает неограниченные возможности для его агитации за "Единую Россию" в рамках исполнения им непосредственных должностных обязанностей. Но также нельзя сказать, что Путин совсем уж никак не связан с данной партией. Все-таки он возглавляет ее предвыборный список. Хуже ситуация, когда всевозможные губернаторы и мэры начинают собирать подвластных им руководителей районов и активно объяснять им, за какую партию они должны обеспечить агитацию в своих муниципальных районных образованиях. Потому что это уж точно политическая коррупция. Причем, это происходит практически везде. И это имеет не только географическую подоплеку. Мы видим и отраслевые разнарядки, когда, например, по департаменту образования отправляются разнарядки, сколько учителей должно участвовать в агитационной кампании. То же самое происходит в медицинских учреждениях. - С вашей точки зрения, к чему ведут такие факты политической коррупции? - Например, мэр при избрании на этот пост использовал подкуп и коррупцию. От него будет трудно ожидать, что, получив удостоверение мэра, он кинется на борьбу с коррупцией. Человек не может переродиться за один день. Если коррупционные проявления происходят в избирательной системе на наших глазах, то как мы можем серьезно ставить вопрос о борьбе с коррупцией в России в целом? - Насколько тема коррупции в России сейчас используется в предвыборной дискуссии? - На самом деле во всех странах мира в предвыборный период всегда наблюдается всплеск борьбы с коррупцией. Есть три кита любой избирательной кампании: повышение социальных выплат, борьба с коррупцией и борьба против внешнего врага. Тема поимки какого-то крупного коррупционера - это повторяющийся сюжет в нашей политической истории перед выборами. У коррупционеров такая карма - их ловят перед выборами. Если бы я была коррупционером, я бы в предвыборный период сидела бы тише воды, ниже травы или бы вообще уехала на время выборов из страны. Но это не значит, что этих людей не надо было ловить. Просто их надо ловить не только в предвыборный период. Вопрос у меня такой же, как и у остальных россиян: а раньше-то где вы были с борьбой с коррупцией? И будет ли это дальше продолжаться? - Будет ли тема борьбы с коррупцией главной на предстоящих президентских выборах. Как вы, кстати, оцениваете деятельность премьер-министра Виктора Зубкова в этой связи? - Господин премьер-министр получил такое количество проблем, начиная от скачка цен, роста инфляции и заканчивая разливом мазута в Черном море, что мне кажется, что ему сейчас совсем не до борьбы с коррупцией. Если же он пойдет на выборы президента, то, думаю, он будет уделять этой теме больше внимания, как, в общем, и любой другой кандидат. - Какова динамика роста коррупции в России за прошедшие восемь лет? - По большому счету ничего особо не изменилось. Как была она всеобъемлющей и системной, так она и осталась. С точки зрения объема денег, она выросла. Просто потому, что денег в стране стало больше. Она выросла ровно на столько, сколько баррель нефти стал дороже. Если за какую-то услугу в 2000 году чиновник просил 100 долларов, то за нее он просит сегодня уже 500. У чиновников просто выросли аппетиты. - Какие изменения вы видите в отношении людей к бытовой коррупции? - Раньше, как любили говорить в 1990-х, если государство слабо и не может оказывать какие-то услуги, то мы их будем покупать. Но сейчас наше государство уже давным-давно не слабо, мы все платим солидные налоги. И уже давно пора забыть про то, что если государство не может, то мы будем покупать. И получается такая история, что государство уже может, а мы все продолжаем покупать. Но у людей возникает все больше вопросов, у малого и среднего бизнеса возникает все больше вопросов, почему я должен за это платить. Это в определенном смысле парадокс: чем богаче государство, тем меньше хотят платить взяток. Но с другой стороны, это совсем не парадокс. В любом государстве с развивающейся экономикой рано или поздно формируется тот самый средний класс, о котором у нас так любят говорить. И средний класс является единственной опорой противодействия коррупции. Это так во всем мире. Потому что средний класс имеет собственность и он не хочет, чтобы за взятку по суду пришел рейдер и отобрал у него эту собственность. - На каком месте стоит для россиян тема коррупции? - Я думаю, что она находится в первой тройке в любом случае. Очень часто во всех этих рейтингах вроде "Что волнует россиян?" пишут: неэффективность власти или неэффективность правосудия. Если задуматься, то это тоже имеет отношение к коррупции. Беседовал Сергей Морозов