На перекрестке двух тропинок под огромными тропическими деревьями, листья которых похожи на крышки от пластмассовых ведер, сидит на стуле виолончелистка. Перед ней стоят торшер и пюпитр с нотами. По тропинкам ходят маленькие птички, похожие на серо-фиолетовые шарики. Они не столько чирикают, сколько попискивают.

Зрелище сюрреалистическое: в одной сцене объединились жилая комната, сцена концертного зала, джунгли и зоопарк. Слушатели стоят в вежливом отдалении и тянут шеи, пытаясь смотреть между листьями. Виолончель звучит громко и ясно, с большим количеством баса, интерьер настолько впечатляющий, что поначалу трудно сообразить, что это вообще за музыка. Она одновременно и лирична, и торжественна. Она не торопится, но и не стоит на месте. Каждая пауза имеет смысл. Прозвучавшие пассажи тут же исчезают, ты живешь только мгновеньем настоящего, которое захватывает тебя целиком.

Чтобы попасть в другой зал оранжереи, надо пройти по длинному стеклянному переходу. Попадаешь в огромные двухэтажные заросли папоротников. Влажность 100 процентов, с потолка капает вода. Над двумя ударниками сделан навес из пластиковой пленки, они сосредоточенно и резко стучат в барабаны, глядя в ноты. Этот звук тоже ошеломляет, он воспринимается именно как интенсивный, крайне быстрый и угловатый звук, а не как музыка. Завершив опус, ударники переходят к вибрафонам.

В центральном зале оранжереи поет небольшой хор. Исполнив один опус, хор переходит на новое место. Места для хора едва хватает на узкой тропинке, вьющейся между пальмами и гротами. Даже очень тихие звуки прекрасно слышны. Голоса хористов не сливаются, одновременно звучащие голоса можно сосчитать по пальцам. Кажется, что музыканты сами смущены производимым эффектом.

В отдельно стоящем корпусе средиземноморской растительности выступают арфистка и скрипач. Там наступила весна, фиолетовые цветы источают невероятный запах. Джунглей здесь нет, сухо. Публика сидит на белых пластмассовых стульях, упиваясь звуками арфы и запахом цветов с Канарских островов.

Особый микроклимат

Организатором вечеров "Симфония пальм" является композитор Сабине Вюстхоф (Sabine Wüsthoff), она же дирижирует маленьким хором в центральном зале.

Почему музыка звучит здесь особенно звонко и ясно? Сабине Вюрстхоф отвечает: "Это же стеклянные здания! На полу нет ковров, пол покрыт каменными плитами. Стекло прекрасно отражает звук. Если бы внутри оранжереи не находились растения, тогда звук был бы очень резким, сухим и полным эхо. Но растения обеспечивают очень красивый баланс. Я уже десять лет провожу эти концерты и каждый раз изумляюсь, насколько хорошее тут звучание - и человеческого голоса, и музыкальных инструментов".

По словам Сабине Вюрстхоф, исполнение музыки в оранжерее - ее собственное изобретение: "Сейчас зима, вечером темно и холодно, и ты приходишь в теплую, ярко освещенную оранжерею... Какой контраст!" К сожалению, и для музыкальных инструментов. У исполнителей возникают большие проблемы с инструментами, например, в тех корпусах, где очень влажно. А певцам большая влажность, наоборот, очень помогает, легкие, как говорится, сами вдыхают воздух. В каждом корпусе оранжереи – свой микроклимат и потому свои, особенные ограничения. Там, где растут папоротники, очень влажно, значит там невозможно играть на деревянных инструментах - ни на струнных, ни на деревянных духовых. Среди папоротников каждый раз размещаются только ударные. А в тропиках поет хор. Ну, петь можно везде.

Необычная близость слушателей и исполнителей создается как бы сама собой. Слушатели блуждают по залам, по тропинкам, а музыканты не сидят в отдалении на возвышении, то есть к ним можно подойти. Слушателей тянет к музыкантам, ведь на "традиционном" концерте нет такой возможности. Музыкантов Вюрсхоф специально об предупреждает, но они и сами знают, что это далеко не ситуация "классического" концерта.

Автор: Андрей Горохов
Редактор: Ефим Шуман