Маркус Бенсман (Marсus Bensmann) - репортер бюро журналистских расследований Correctiv, созданного в Берлине летом 2014 года. Вместе со своей командой, а также при участии редакций изданий Der Spiegel, Algemeen Dagblad и Bellingcat, он провел независимое расследование причин падения самолета "Малайзийских авиалиний", выполнявшего рейс по маршруту Амстердам - Куала-Лумпур. Он был сбит над территорией Восточной Украины 17 июля 2014 года. Все 298 пассажиров и членов экипажа, которые были на борту, погибли.

Мультимедийный спецпроект по результатам расследования журналистов на Spiegel-Online, а также публикация материалов журналистского расследования на 11-страницах Der Spiegel вызвали всеобщий резонанс. В расследовании трагедии авиалайнера рейса МН17 немецкие журналисты продвинулись на данный момент дальше остальных: согласно их выводам, самолет был сбит именно из российского самоходного зенитного ракетного комплекса "Бук", но кто именно выпустил смертоносную ракету - до сих пор загадка. Подробности DW выясняла у одного из ключевых исследователей проекта Маркуса Бенсмана.

Deutsche Welle: Когда и почему вы начали проводить расследование падения самолета, выполнявшего рейс МН17?

Маркус Бенсман: Мы взялись за это не сразу после катастрофы, а только в конце августа. Украинские события - это повод для пропагандистской войны не только в России или Украине, но также в Германии и в Европе в целом. Майдан, столкновения в Одессе, падение "Боинга" - каждый политик использует собственную коннотацию трагедий в зависимости от своих политических взглядов. Нашим заданием было собрать вместе все источники, все факты, которые были уже доступны на тот момент. Нам было очень интересно наблюдать за тем, в чем все источники сходятся, а в чем разнятся.

- Как вы проводили расследование?

- Это можно сравнить с расследованием криминального преступления: нужно было найти место преступления, орудие преступления, установить его мотив и свидетелей для того, чтобы понять, что случилось на самом деле. Мы начали с оружия: в голландском отчете (официальной Комиссии по расследованию катастрофы, опубликованном 9 сентября 2014 года. - Ред.) было описание разрушений самолета. Исходя из них, наши военные эксперты пришли к выводу: вне всяких сомнений, это результат действий ЗРК "Бук".

Дальше мы начали изучать орудие, больше концентрируясь не только на его технических аспектах, а на тонкостях его тактического использования. Таким образом, мы выяснили очень интересный и невероятно важный факт: "Бук" всегда сопровождает танки. Это правило: если используются танки, тогда используются и такие средства ПВО, как "Бук", для защиты их от ударов с воздуха.

О том, что у пророссийских сепаратистов замечены танки, сообщали еще в июне и НАТО и США. Именно тогда все западные военные должны были знать, что танки не ходят без ПВО - это невозможно! Сепаратисты это отрицали, но даже наличие предположения уже само по себе должно вести к соответствующей реакции: если мы видим на этой территории танки, то должны предполагать, что там есть и средства ПВО, а это означает, что через территорию уже нельзя летать в отпуск, это небезопасно. Но предупреждения об этом не было.

- Возможно, именно из-за того, что военные действия на востоке Украины не решались назвать войной, случилось то, что случилось?

- Именно так. Конечно, Украина отвечает за свое воздушное пространство, но это страна, которая вела войну, и воздушное преимущество в то время было единственным козырем в войне против сепаратистов, и его использовали согласно моменту. Это ситуация дуэли: с одной стороны - украинские самолеты, которые охотятся на танки и другую тяжелую технику, а с другой - те, кто их защищает. Добавьте к этому всему еще и коридор для гражданской авиации, и получится так, словно один из дуэлянтов стоит в классе со школьниками. Но военная логика - это военная логика: танки без ПВО не ходят, и военные всех стран знали об этом.

- Так к какому выводу вы пришли в публикации?

- Мы шли шаг за шагом. Начали собирать фотографии очевидцев из социальных сетей, чтобы выяснить, как "Бук" попал на Украину. Проследили, что он прибыл из российского Курска еще до трагедии 17 июля, а также нашли его фотографию после 17 июля. На ней видно, как "Бук", у которого не хватает одной ракеты, стоит, по словам очевидцев, на перекрестке в Луганске (контролируемом, на тот момент, сепаратистами. - Ред.)

И тут интересно: российское министерство обороны на пресс-конференции вместо того, чтобы отказаться от фотографии и не признать настоящей, признает ее и использует в своих целях: фотография, будто бы, сделана на территории, которая контролируется украинскими военными, так как на билборде, который также присутствует на фото, написан адрес местного магазина. Я пошел туда лично для того, чтобы проверить спорный момент: нашел именно тот перекресток в Луганске, и даже тот самый билборд. И теперь я могу подтвердить: фотография сделана в Луганске, подконтрольном сепаратистам.

- То есть, мы останавливаемся на сепаратистах?

- Не совсем. Все наши эксперты сошлись в том, что "Бук" - слишком сложная система, сепаратисты не могут использовать ее самостоятельно. Людей этому обучают в институтах, такие знания невозможно передать за две недели. К тому же, это довольно дорогое оборудование и вряд ли его отдадут просто так в руки случайных людей. "Бук" выполняет четкое задание: стрелять по военным самолетам. И пилоты, в свою очередь, знают: первое, что нужно уничтожать на земле - это "Бук". Вот поэтому это дуэль - тот, кто стреляет первым, живет дольше. К сожалению, МН17 стал жертвой в этой дуэли.

- Прошло полгода со времени падения МН17, менялась ли риторика по поводу причин трагедии за это время?

- Могу сказать, что всегда были только две точки зрения: либо это были сепаратисты и Россия, либо украинцы. История с МН17 разделила мысли на два лагеря, собственно, как и весь украинский конфликт.

- Какие у вас впечатления от общения с сепаратистами? Из материалов создается впечатление, будто они даже хвастаются тем, что делают.

- Я был там во время их так называемых "выборов" (2 ноября 2014 года. - Ред.), поэтому можно было использовать этот повод для того, чтобы проехать по селам, увидеть все те места, насчет которых велись споры относительно аварии авиалайнера. У меня уже был опыт общения с подобными людьми - полевыми командирами - в Афганистане и Ираке, поэтому я понимаю их психологию. Это люди, которые внезапно стали хозяевами региона. Это очень средневековый подход: нет ни суда, ни других ветвей власти, они чувствуют себя богами, могут делать что захотят, брать, что захотят и оставаться безнаказанными. Я вежливо их слушаю: чем больше они говорят, тем лучше для меня. Они принимали меня хорошо, но ругали за то, что мы их не поддерживаем.

- Что впечатлило вас больше всего во время поездки на восток Украины?

- Для меня все это было очень грустно, честно говоря. Я долго работал в Центральной Азии, видел таджикскую войну, афганскую войну, и видел, во что превращается регион, который контролируется не государством, а разными полевыми командирами. Как вдруг я попал в Донецк - красивый, современный город, с впечатляющим стадионом, роскошными гостиницами - которые были захвачены разными командирами. Меня это очень впечатлило. А главное, что люди стали жертвами в этой войне: они сильно потеряли в экономическом плане, боятся всего, особенно командиров, которые действуют там по своим собственным правилам, еще и слушают российскую пропаганду, которая вещает с утра до ночи про фашистов. Мне кажется, что все вместе это очень сильно травмирует людей в психологическом плане.