Зальцбург

“Зальцбург. Куда не посмотришь – везьде глаз встречает изысканную гармонию, воплощённую не поверхностно, но как будто исходящую здесь из недр каждого предмета. Город, для которого красота стала самой его сутью. Это ли не место, где следует основать фестиваль?»

Так рассуждал великий режиссёр Макс Рейнхард во время своего визита в Зальцбург ешё в 1893 году. Чистая река, горы на горизонте, город, как барочная игрушка – ласковое спокойствие и сегодня разлито в воздухе. Но прежде, чем плану Рейнхарда дано будет осуществиться, минут два с половиной десятилетия – и одна мировая война. 22 августа 1920 года, с высшего клерикального благословения, на ступенях Зальцбургского собора состоялось первое исполнение нравоучительной мистерии-притчи Гуго фон Гофмансталя “Jedermann” – название, которое поколения переводчиков интерпретировали и как “Имярек”, и как “Каждый”, “Любой” и даже “Кто угодно”. Традиция и новация, вчера – как ещё не понятое завтра, союз драматического искусства и музыки - все основные импульсы Зальцбурга были заложены в концепцию фестиваля с самого начала триумвиратом его сооснователей – то были режиссёр Макс Рейнхард, тогдашний левак и авангардист, либреттист и драматург Гуго фон Гофмансталь, утончённый эстет и пламенный сторонник демократизма, и композитор Рихард Штраус, воплощение устремлённой в будущее классической традции.

Сегодняшних наследников Рейнхарда, Гофмансталя и Штрауса зовут Юрген Флимм, Петер Ружицка и Николаус Арнонкур. Все трое – режиссёр Флимм, композитор и директор фестиваля Ружицка и дирижер Арнонкур – пользуются в современно театральном мире не меньшим почтением, чем их предшественники – в своё время.
И вполне естественно, что каждый из них рассматривает фестиваль отчасти и как свою мастерскую, место для апробации собственных идей – не забывая, впрочем, и об обязанности приглашать в Зальцбург достойных того коллег.
Из зальбцургских премьер этого года – а среди них были и “Кавалер Розы” Штрауса, и традиционный для здешних мест Моцарт, и даже «Война и мир» в концертном исполнении ансабля Мариинского театра, - мы с вами побываем на той, что открывала фестиваль – на “Короле Артуре”.

Вообще-то это было смелое решение: открыть Зальцбургский фестиваль с его публикой, приученной к Моцарту и Рихарду Штраусу – не только произведением из совсем другой эпохи, но и вообще не оперой.

Комическая полу-опера «Король Атрур» (драматические сцены слегка перевешивают музыку) была написана в 1691 году двумя звёздами придворного английского театра – композитором Генри Пёрселом и его другом, “королём поэтов” Джоном Драйденом. Вообще-то сперва приятели собирались написать вполне серьёзное произведение во славу короля бриттов Артура и его рыцарственного войска. Однако при тогдашнем британском дворе царили слишком весёлые нравы – так что «Король Артур» Пёрсела и Драйдена перекликается скорее не с величественными кельтскими легендами, а с твеновской сатирой «Янки при дворе короля Артура», а ещё больше – с современным автором шекспировским «Сном в летнюю ночь».
Борьба британского рыцарства с англо-саксонсими завоевателями – сводится к противостоянию элегантного Артура и его дикого, но тоже по-своему симпатичного соперника – саксонского герцога Освальда. Борьба идёт не только и не столько за Британский остров, сколько за сердце прекрасной Эмелин. При этом противникам помогает и мешает целый сонм всевозможных обитателей тонких сфер – добрый и злой волшебники (кстати, их зовуд Мэрлин и Осмольд), эльфы, троли, дух воздуха Филидель (он, конечно, покровительствует Артуру и его возлюбленной) и дух земли Гримбольд. Словом, зритель эпохи «Властилина колец» чувствует себя как дома в этой написанной более трёх веков назад пьесе. Фантастическое действие обильно проиллюстрированно прелестной музыкой Пёрсела – гавотами, жигами, менуэтами и любовными песнями. Но не меньшая роль принадлежит и тексту – многие пассажи которого и сегодня звучат по-шекспировски свежо. Ясно, почему Дрейден был избран в своё время королём поэтов. Но как сочетать музыкальный и драматический уровень? Увы, но в исполнении певцов текст не обретает всей выразительности, а актёры не готовы к исполнению борочной музыки – к тому же, и запросы современного зрителя, видимо, выше, чем у английских придворных. Что делать? Постановщик спектакля, мэтр немецкого театра Юрген Флимм, придумал остроумнейшее решение из возможных, заняв в спектакле двойной комплект исполнителей – каждого из персонажей исполняет и актёр, и певец (или, соответственно, актриса и певица). Почти неотличимые друг от друга благодаря феерической работе гримёров и художников по костюмам, Артуры, Филидели, Освальды, Гримбольды и прочие персонажи не просто дублируют друг друга, но и вступают в забавное взаимодействие каждый со своим альтер эго.
То, что сегодня смотрится как непринуждённый хоровод, конечно, стало результатом усилий всего ансамбля – во главе с режиссёром. Юрген Флимм:

- Сперва я слегка опасался, как мне удастя «привести к общему знаменателю» актёров и певцов. На первой репетиции они поглядывали друг на друга несколько настороженно – дескать, что это «они» могут лучше, чем «мы»? Но потом аткёры показали, на что они способны, певцам, а певцы – актёрам, и те и другие пришли в полный восторг друг от друга. Сейчас они все – лучшие друзья....

Но, конечно, основной фактор королевского успеха «Артура» - это дирижёр Николаус Арнонкур и его знаменитого оркестра Консентус Музикус. Тем, кто интересуется музцыкой, маэстро Арнонкура представлять не надо – это тот человек, который ещё в 50-ые годы первым начал дело, получившее в последствие название «аутентичное исполнительство». «Король Артур» - лучшее доказательство того, что аутентичное исполнительство – это не просто игра старых нот на старых инструментах. Речь идёт о возрождении духа музыки.
Вполне оценить это можно только в сравнении:
Вот, скажем, знаменитая «ария мороза» - это сцена, когда дух земли пытается сердца влюблённых в лёд, - в традиционном исполнении:

А вот она же – в исполнении ансамбля Николауса Арнонкура Консентус музикуз и хора Венской филармонии. Во время этой сцены маэстро и его оркестр и сами наряжаются в вязаные шапки и шарфы – до тех пор, пока солнце любви не растопит лёд...

На сцене танцуют комические пингвины, которые, по мере согревания, начинают разоблачаться и оказываются писанными красавицами и красавцами в бикини и плавках, – невероятно, но это постоянный состав венского оперного хора. Молодёжь вообще получает явное удовольствие от спектакля – и от многочисленных переодеваний и раздеваний, и от танцев, которые все участники спектакля исполняют с удивительным совершеством. Своей пестротой Зальцбургский спектакль порою напоминает комикс – но, в конце концов, сам автор придал ему этот комический характер, написан такое количество застольных песен, весёлых танцев и недвусмысленных эротических романсов, полагает Юрген Флимм:

- Это, если хотите, первый мюзикл в истории музыки. И зачем делать из него античную трагедию? Это не пойдёт ему на пользу! Я не вижу ничего зазорного в том, чтобы люди выходили из театра в несколько более весёлом настроении, чем то, в котором они туда пришли...

Бонн: фестиваль немого кино

Тихий и тёплый летний вечер. Десять часов. Кажется, что город Бонн уже спит или дремлет, только парочки шепчутся на лавках, а издалека доносятся фортепианные аккорды. Мы идём на звук, прошодим по брусчатке сквозь ворота старинного университета и оказываемся в проходе, ведущим во внутренний двор здания. Тут нашему взгляду открывается зрелище поистине удивительное: двор буквально битком забит людьми. Около тысячи человек сидят на скамейках, на принесённых складных стульях и просто на тёплых камнях брусчатки и затаив дыхание смотрят на экран. Там, столь же бесшумно, разыгрывается драматическая сцена: он кидается к её ногам, она отворачивается, заламывает руки и бежит прочь. Над публикой и экраном сияют звёзды.
Мы попали с вами на один из вечеров традиционного летнего фестиваля немого кино, что из года в год (уже на протяжении двух десятилетий) собирает в Бонне до сорока тысяч зрителей. Десятки забытых шедевров немого кино Европы, Америки, Японии, России оживают здесь снова – разумеется, в «живом» музыкальном сопровождении.

- Главная сложность состоит в том, чтобы найти правильную интонацию для каждого фильма. Музыкант должен держать в голове всё действие фильма – и рассказывать как будто свою, параллельную историю... Но всё вместе должно быть не домашней заготовкой – это сразу слышно, а импровищацией на заданную тему.

Йоахим Бенц – тапёр. С 1969 года он специализируется на музыкальном сопровождении немых фильмов. Боннский фестиваль для него – что-то вроде олимпийских игр для спортсмена: здесь он может показать всё своё искусство. Порою сопровождать приходится не только фильмы, но и неожиданные или запланированные паузы.
Рулоны копий, доставленные из кино-архивов всего мира, требуют особо бережного обращения. Поэтому каждый ролик демонстрируется отдельно – весь фильм не сматывается, как это обычно делается в кино, в один рулон.
Эта трудность – далеко не единственная. Вообще негласный лозунг фестиваля немого кино «Энтузиасты всех стран, соединяйтесь». Тем не менее, директор фестиваля, глава боннского кино-архива Ули Клинкертц настаивает на том, что фестиваль должен оставаться бесплатным:

- Это важно, так как мы позволяет нам охватывать самый широкий спектр немых фильмов – не думая о том, «пойдёт» ли на них публика. Когда за вход приходится платить, человек начинает выбирать....

Впрочем, пока у зрителей не было повода не доверять вкусу организаторов – даже если реликтовый фильм в защиту сексуальных меньшинств привлёк одних, малоизвестная «проба камеры» Фрица Ланга – других, а видовой исторический документ о красотах японских остовов, снятый с борта парусной шхуны – третьих. И всех объединяла чудная, умиротворённая атмосфера старинного университетского двора, прогретого поздним летним солнцем...