Сегодня мы с Вами попробуем выяснить, зачем немцу Будда? Как-никак, целых 100.000 немцев считают себя буддистами. Но сначала давайте вместе с моим коллегой из украинской редакции Виктором Тимченко отправимся в городок Ландштуль. Там расположен самый большой американский военный госпиталь за пределами США. Как относятся к американцам местные жители? Популярен ли ещё лозунг 60-ых: «янки, го хоум!»?

«Янки, не ходите хоум!»

Ландштуль - заштатный городишко на самом западе Германии, практически на границе с Францией. А приезжаешь сюда, и впечатление такое, что угодил ты ненароком в ... Америку. Вывески - по-английски, указатели - по-английски, говорят вокруг - по-английски. Даже на кранах в гостинице слова «горячая» и «холодная» написаны по-английски. Не зная английского, постоялец так никогда и не разберётся, как позвонить по гостиничному телефону. Зато на завтрак подают «эггз энд бейкон» - яичницу с хрустящими ломтиками ветчины. Эта калорийная бомба - типичный американский завтрак. Я, например, его откровенно предпочитаю жалкой европейской булочке с джемом... Облезлый городской кинотеатр называется, конечно же, «Голливуд», а зал игровых автоматов, поздравляю, угадали, «Лас-Вегас». Официант в турецкой закусочной тут же заговаривает со мной на отличном английском, хотя «кебаб» у него точно такой же, как в любом другом немецком городе.

Отчего же провинциальный немецкий Ландштуль так американизировался? Всё объясняется просто: здесь расположен самый большой американский военный госпиталь за пределами США. Примерно 9.000 пациентов в год. Госпиталь обслуживает не только американских военнослужащих и членов их семей в Германии, но и сотрудников посольств и консульств США во всей Европе, служащие американских фирм и представительств. И именно сюда привозят раненых американских солдат из Афганистана и Ирака. Но есть здесь и сугубо гражданские пациенты: каждый день в роддоме при госпитале появляются на свет Божий в среднем три новых гражданина США. Практически весь медицинский персонал - американцы, местные жители заняты уборкой и другими вспомогательными работами. А вот охрана госпиталя - задача немецких властей. Охраняют строго: часовые с автоматами, все въезды заблокированы. Начальник отдела по связям с общественностью Мэри Шоу объясняет это так:

«Мы всегда, все военные всегда должны быть готовы отразить террористические нападения. У нас есть информация о том, что террористы готовят операции в Европе. Наш госпиталь конкретно не упоминается, но мы усилили меры безопасности.»

Ну, а что же сами жители Ландштуля? Как они оценивают степень опасности? Пытаюсь опрашивать прохожих на улице. Ответ можно свести к формулировке «Чему быть, того не миновать». А вот пожилой водитель такси отвечает без всякого фатализма:

«Их же хорошо охраняют. Там немецкая полиция, немецкие солдаты патрулируют всю территорию. Забор высоченный. Ну, разве что с воздуха можно напасть, как это было в Америке. Я террористу в душу залезть не могу, черт его знает, что у него там творится...»

Гораздо больше, чем туманная угроза террористического нападения, жителей городка волнует вполне реальная угроза безработицы:

«А чего бояться-то? Радоваться надо, что американцы здесь. Знаете, почему? Возьмите госпиталь, базу в Рамштейне. Если бы не американцы, я бы вполовину меньше зарабатывал, а то бы и вовсе разорился. Они - нормальные ребята, с ними всегда можно договориться. И на чаевые не жадные.»

Рамштейн - это огромная американская авиабаза неподалёку от Ландштуля. Причём, когда речь заходит о рабочих местах, подсчитывать надо не только тех, кто непосредственно работает на авиабазе или в госпитале. У американцев есть свои магазины, свои офицерские клубы. И всё равно, розничная торговля, рестораны и пивные, вообще вся сфера обслуги зависит от платежеспособных американцев. Провести репрезентативный опрос я не успел, зато спросил таксиста. А таксисты, особенно говорливые, это, сами понимаете, барометр общественных настроений. Вопрос я ему задал такой: а не пора ли американцам собрать пожитки, и отправиться восвояси?

«Есть, конечно, и противники баз. Они раньше устраивали демонстрации, кричали «Янки гоу хоум!». Сейчас крикуны поутихли. А мы, местные, знаем, сколько рабочих мест зависит от американцев. Возьмите Кайзерслаутерн, Пирмазенс, все окрестности - везде плохо с работой. Сейчас вот поговаривают, что американцы собираются свои базы в Польшу переводить. Вот это настоящая угроза. Пусть лучше здесь остаются, мы к ним привыкли.»

Зачем немцу Будда?

В Германии проживают около 120.000 буддистов - выходцев из азиатских стран. А кроме того, около 100.000 немцев сознательно приняли буддизм. Надо сразу сказать, что подавляющее большинство из них не рядится в желтые или красные рубища и не пристаёт к прохожим. Нет, немецкие буддисты живут вполне нормальной жизнью Вот у них-то мы и спросим, почему они подались в буддисты? Зачем? Что даёт им эта религия?

«Про буддизм я, в общем-то, знал только, что Будда - это такой толстый дядька, который сидит у входа в китайские рестораны. Какое-то было просветление у этого Будды. А так сплошная экзотика.»

Хайнер Бин - учитель, ему 38 лет. Для него путь к Будде пролегал через Тибет:

«Главное ощущение - это невероятный покой, такой, знаете, какой-то земляной, извечный покой в храме. Это не опишешь словами. Из всей этой суматохи и сумятицы попадаешь в храм, и через 10 минут - блаженный покой..."

Вот с тех пор Хайнер Бин и предаётся медитации. Пять, шесть раз в неделю. Из дзен-буддизма он выбрал упражнения для тела, из тибетской Махаяны - молитвы для души. Вообще, мы здесь, наверное, не будем разбираться в бесчисленных направлениях и формах Буддизма - об этом написаны целые библиотеки. Нет, мы пытаемся разобраться, почему немцы обращаются к Буддизму. Например, Карин Брукер. У неё всё началось с того, что близкий друг попал в беду. Карин бросилась его утешать, и изумилась его стоическому спокойствию в этой ситуации. Оказывается, внутреннее равновесие ему помогал сохранить буддизм. Сначала Карин, которая в то время ещё была убеждённой католичкой, пыталась спасти своего друга для церкви. А вместо этого сама заинтересовалась Буддизмом:

«Понадобилось несколько недель, прежде чем я решилась запереться в своей комнате - а сначала ещё проверила, чтобы никого не было в доме - и стала про себя шептать мантры. Странно, конечно, бормочешь какую-то неразбериху... Как это должно подействовать? Но представляете, меня в какой-то момент охватило ощущение счастья, абсолютной гармонии. И так каждый раз.»

Правда, истовой буддисткой Карин так и не стала. И даже до сих пор ходит в католическую церковь. Как уж там уживаются в её душе Будда и Иисус Христос, это знают только она и её духовник. А вот Хельга Шнур уверена, что Будда спас ей жизнь. Когда врачи объявили ей диагноз «рак груди», она не впала в отчаяние, а начала разучивать целительные мантры:

«И я Вам скажу, что он мне являлся, Будда-целитель, я видела его своим внутренним зрением. И когда он являлся, он излучал голубое свечение. И в этом голубом свечении болезнь таяла, как кусочки льда в тёплой воде.»

Трудно сказать, что же, в конечном итоге, спасло Хельгу Шнур, Будда или искусный хирург, голубое свечение или химиотерапия. Во всяком случае, её 22-летнего сына даже это чудесное исцеление в Буддизм не обратило. Как безобидную блажь воспринимают отцовское увлечение Буддизмом и обе дочери Михаэля Беккерса. Между тем, Буддизм определил всю жизнь их родителей. В результате медитаций Михаэль пришёл к выводу, что банковское дело - не для него. Попробовал свои силы в кинематографе - тоже не то:

«Дело было так. Мне было откровение, что если я когда-нибудь решусь создать семью, то мне надо оставаться дома, с детьми, посвятить себя их воспитанию. А жена должна работать. Так судьба и распорядилась. После свадьбы жена мне призналась, что она ничего не имеет против детей, но и бросать свою работу не хочет.»

Михаэль Беккерс устроил дома настоящий алтарь. Дети уже выросли, поэтому сейчас у него, наконец-то, появилось достаточно времени для медитации. Что же так привлекает его в Буддизме?

«Цель Буддизма, воплотиться в Будду, стать Буддой... Понимаете, мы же не молимся, мол, любимый Будда, сделай меня хорошим или устрой мне хорошую жизнь. Нет, Будда, которому я молюсь, он во мне. Это понимание истинного пути в жизни. Молитва, вера укрепляют во мне это понимание.»

А ещё Михаэля Беккерса привлекает в Буддизме отсутствие такого понятия как «грех», «вина», которым пронизано всё христианское учение, вся западная цивилизация:

«Очень часто получается так, что несмотря на углубленные занятия Буддизмом, я снова и снова попадаю в этот капкан. Понимаете, «грех», «вина» - это добровольные путы, добровольные вериги для личности. С их помощью мы сами ограничиваем, принижаем себя. А Буддизм ведёт к противоположной цели: он пробуждает собственное сознание, он укрепляет веру в себя.»

У Карин Брукер другое, куда более будничное объяснение того, что же в Буддизме привлекает вполне благополучных и благоустроенных бюргеров:

«Да потому что сейчас модно быть буддистом. Потому что Далай-лама дружит с Ричардом Гиром и другими голливудскими звёздами. А Ричард Гир на экране выглядит просто роскошно. Так почему бы и мне не стать буддисткой?»

Вот и всё на сегодня. Спасибо нашим авторам Виктору Тимченко и Беттине Грётцнер.