Лишь непривычное количество спортивных молодых людей (секьюрити!) в зале напоминало о том, что и день, и повод концерта не совсем обычные: в годовщину терактов в США Израильский филармонический оркестр (Israel Philharmonic Orchestra) дал концерт памяти жертв, среди которых были и члены администрации израильского оркестра.

Зубин Мета, родившийся в Бомбее (как тогда назывался Мумбаи) в аристократической семье маэстро, вот уже в течение полувека сотрудничает с ведущим оркестром Израиля. Сотрудничество давно переросло чисто музыкальный формат: так, во время Шестидневной войны 1967 года Мета примчался к своему оркестру на военном самолете, сидя на ящиках с боеприпасами. Тридцать лет назад музыканты избрали дирижера пожизненным музыкальным руководителем своего коллектива.

Дирижерский приз имени Вильгельма Фуртвенглера (Wilhelm Furtwängler), которым отмечается не только музыкальный уровень артиста, но и его общественная деятельность, был вручен в рамках Бетховенского фестиваля в этом году в третий раз. Первыми двумя лауреатами стали Кент Нагано и Курт Мазур (Kurt Masur).

Зубин Мета получил блестящее музыкальное образование в Вене, стоял за пультом, наверное, всех ведущих оркестров мира. В течение восьми лет являлся музыкальным руководителем Баварской национальной оперы. Сейчас руководит фестивалями в Валенсии и Флоренции. Мета, говорящий по-немецки с очаровательным венским акцентом, побеседовал с Deutsche Welle перед боннским концертом:

Deutsche Welle: Маэстро, поздравляем Вас с призом, хотя ноша будет нелегка. Бронзовый бюст Фуртвенглера весит не менее 20 килограммов…

Зубин Мета: Благодарю. Хотя вовсе не стоило награждать меня. Кто я такой? Всего лишь музыкант. Играть с любимым оркестром для меня – главная награда.

- Что означает для вас фигура Вильгельма Фуртвенглера?

- Очень много. Я вырос в Бомбее на его записях. Можно сказать, что Фуртвенглер был, наряду с Тосканини, моим главным учителем. Помню, как однажды мой отец – он был скрипачом и основателем Бомбейского симфонического оркестра – снял зал и пригласил на вечер массу людей. Никто не знал, что он задумал. Когда мы собрались, он поставил запись "Тристана и Изольды" в исполнении Фуртвенглера. Никто из нас тогда не слышал ни про Тристана, ни про Изольду, ни про Вагнера (Richard Wagner). Никто не видел ни партитуры, ни текста. Но мы были восхищены и поражены этой музыкой.

- В Израиле, стране, с которой вы так тесно связаны, растет уже не первое поколение людей, также знакомых с Вагнером лишь по записям…

- Это не совсем так. Израильское радио (а это государственное радио) давно передает Вагнера. Музыку Вагнера преподают в консерваториях, его философию – в рамках спецкурса в университетах. Все это началось, скажу без ложной скромности, благодаря мне: в 1981 году я был самым первым, кто решился сыграть Вагнера в Израиле. Во время концерта мой доблестный оркестр, несмотря на протесты в зале, доиграл сочинение до конца. На нас обрушился шквал возмущений. Однако в целом это сильно продвинуло ситуацию в сторону нормализации.

- Тем не менее, когда только что другой израильский оркестр решился выступить в Байройте с сочинениями Вагнера, даже репетиции концерта проводились в Германии…

- Я был против этой затеи. Я и руководителю оркестра, Роберто Патерностро (он мой друг), сказал: "Если хочешь играть Вагнера, что я очень приветствую, делай это в Израиле! А не так вот, как будто тайком". Мне кажется, это лицемерие и трусость.

- Вы называете Израильский филармонический оркестр "отважным оркестром". Действительно, музыкантам регулярно предоставляется возможность проявить выдержку и силу духа. Например, только что, в Лондоне, когда выступление было прервано группами протестующих палестинцев. Радиостанции BBC даже пришлось прервать прямую трансляцию, впервые за почти 80-летнюю историю радиофестиваля, в рамках которого выступал оркестр.

- Да, мы тоже были шокированы этим происшествием. Но мы мужественно остались на сцене. Мы даже доиграли до конца сочинение, во время которого они первый раз подняли шум. А это была "Пассакалия" Веберна (Anton von Webern) - крайне сложное сочинение, требующее концентрации. Но когда первую группу крикунов вывели и мы снова заиграли, шум подняла следующая группа. И так повторялось четыре раза! Было несколько групп. Все они купили билеты и сидели в разных частях зала. Если оценивать случившееся с их точки зрения, это была очень хорошо организованная акция. Но публика в Альберт-холле начала сама отвечать зачинщикам беспорядков, крик стоял с обеих сторон. Я сам являюсь сторонником основания независимого палестинского государства. Но подобные возмутительные акции – не способ для достижения этой цели.

- Вы впервые приехали в Израиль в 1961 году. С тех пор постоянно работаете в этой стране. Ваш младший сын родился в Израиле и сейчас служит в местной армии. Если сравнивать ситуацию тогда и сегодня, полвека спустя, у вас сейчас больше надежд на мирное урегулирование конфликта или меньше?

- Когда я впервые приехал в Израиль, на стороне израильтян был очевидный моральный перевес. Также это было и после Шестидневной войны или "войны Судного дня": все нападали на Израиль, маленькой стране приходилось защищаться. А сейчас… И израильтяне, и палестинцы ждут, кто первым пойдет на уступки. В этой ситуации очень много "мачизма", чисто мужского самолюбия.

- Вы думаете, что женщины в этой ситуации могли бы быть лучшими "переговорщиками", чем мужчины?

- Почему бы нет? Госпожа Меркель или госпожа Ганди доказали, что женщины – самые способные политики и дипломаты.

- Вы играете сегодня в концерте Четвертую симфонию Чайковского, но вообще-то доля русской музыки в репертуаре Израильского филармонического сравнительно невелика…

- Да, это так. Это связано с тем, что процентов 80 моих оркестрантов – выходцы из СССР. Для них русская музыка – слишком "своя". Они играют ее, конечно, но… Когда играешь с ними симфонию Шуберта или Гайдна, они буквально расцветают! Что касается меня лично, то я с большим удовольствием и много дирижирую Чайковского и Мусоргского, а также Прокофьева. Единственный значительный русский композитор, которого я практически не играю, это Шостакович. Это не мое. Существует достаточно значительных дирижеров, которые делают это гораздо лучше, чем мог бы я.

- Вы в течение восьми лет занимали пост музыкального руководителя Баварской государственной оперы (Bayerische Staatsoper) и ушли с него, ссылаясь на острый дефицит свободного времени. Что же, его у вас теперь больше?

- Сейчас вы говорите, как моя жена! Нет, не стало. Но в 2013 году сбудется моя мечта: я приеду на три недели в Мюнхен и буду играть со всеми тремя городскими оркестрами: филармоническим, оперным и оркестром Баварского радио. Я уже сейчас радуюсь встрече с друзьями!

Беседовала: Анастасия Буцко
Редактор: Дарья Брянцева