Правозащитники за 12 дней побывали во всех субъектах СКФО, кроме Чечни, куда они решили не ехать из-за прямых угроз со стороны Рамзана Кадырова. В пятницу, 10 июня завершилось масштабное выездное заседание, которое провели члены Совета по правам человека при президенте в регионах Северного Кавказа. Правозащитник, глава Комитета по предотвращению пыток Игорь Каляпин, которого Кадыров считает своим "личным врагом", рассказал DW о деталях поездки.

DW: Как прошла поездка, чем вы там занимались?

Игорь Каляпин: - Поездка была очень тяжелая, вставали в 7 утра, ложились в 3 часа ночи все 12 дней. Я вместе с членами Общественной наблюдательной комиссии Андреем Бабушкиным и Еленой Масюк занимался инспектированием мест принудительного содержания - СИЗО, изоляторов временного содержания, отделов полиции. В каждом регионе мы принимали граждан. Я в основном старался принимать тех, у кого были жалобы на сотрудников правоохранительных органов.

- И с какими жалобами вам чаще всего приходилось сталкиваться?

- Это отличалось по регионам. Например, в Дагестане многие жаловались на так называемый "профилактический учет". Оказывается, на такой учет поставлены, по разным источникам, от 6 до 15 тысяч жителей республики. Считается, что к ним должны применяться меры, направленные на профилактику преступлений экстремистской направленности. Но в итоге их то приходят проверять по месту жительства, то принудительно берут у них пробы ДНК - образцы слюны, крови. Задерживают на постах при выезде из региона. Их это жутко раздражает. Группа, которая оценивала результаты "профучета", пришла к выводу, что он может повлиять как раз наоборот, вызвать раздражение властью.

- Чем эти люди не понравились правоохранительным органам?

- Большинство из них - так называемые салафиты. Но есть и исключения - некоторые исповедуют вполне себе традиционный ислам. Например, один них "провинился" только тем, что давал интервью оппозиционным газетам "Новое дело" и "Черновик". Для МВД в Дагестане этого достаточно.

- И что с ними происходит дальше?

- Они так и живут. Им постоянно напоминают, что они не такие как все, на особом контроле. Никаких других последствий у этого учета нет. Причем граждан не ставят в известность о том, что они включены в эти черные списки: это регулируется, как нам объяснили, секретным приказом МВД, сам человек может узнать о том, что стоит на учете, только случайно. Есть единичные случаи, когда люди узнавали об этом, обращаясь за разрешением на ношение охотничьего оружия - и им отказывали, в письменной форме объясняя отказ постановкой на "профучет". Тогда они шли в суд и в основном выигрывали. Но 90 процентов таких граждан этого доказать не могут, потому что у них нет официального подтверждения.

- А в других регионах?

- В Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии очень много жалоб на пытки в так называемом "Центре "Э" (Главном управлении по противодействию экстремизму МВД России - Ред.). Там сотрудники, похоже, регулярно пытают людей. Нужно будет еще разбираться. Порядка 20 человек сообщали нам о том, что к ним применялись пытки электротоком. Мы сделали несколько заявлений в местный Следственный комитет по применению пыток. Они обещали разобраться. Еще несколько заявлений мы сделаем уже из Москвы. А в Ингушетии с экстремизмом борются еще более странными методами - там предполагаемых террористов не задерживают, а уничтожают. И потом не нужно ни вину доказывать, ни следствие проводить.

- Что же все-таки произошло с Чечней? Почему вы приняли решение туда не ехать?

- Перед нашим отбытием на Кавказ глава СПЧ Михаил Федотов разговаривал с Рамзаном Кадыровым. И тот ему сказал, что если едет Каляпин, то он безопасность Совету не гарантирует. То есть была выставлена угроза не просто мне лично, а всему Совету по правам человека. Были сказаны даже более жесткие слова. У нас была бурная дискуссия. В общем-то все были готовы рискнуть, мы допускали, что скорее всего угрозы останутся угрозами. Но потом, насколько я знаю, из Кремля пришла рекомендация Кадырова не провоцировать, и мы изменили маршрут.

- А как реагировали на ваш приезд власти других регионов?

- Были очень острые дискуссии, острые споры. Иногда должностные лица огрызались на нас, где-то нас пытались не пустить в какие-то места принудительного содержания. В Кабардино-Балкарии у нас перед носом увозили людей из следственного изолятора, в Ингушетии спрятали подследственного, просто обманули нас. В Дагестане у министра внутренних дел была очень острая реакция на выступление Максима Шевченко по поводу "профучета". Мы ничего не замалчивали.

Но в конце концов это все имело конструктивный характер. Я привез с собой пачку рапортов из прокуратуры, подтверждающих, что они приняли наши заявления. А руководитель одного из регионов в частной беседе сказал мне: "Конечно, вы гадости говорите, и скорее бы вы уехали, не люблю я вас, правозащитников. Но всегда я понимаю, что это очень полезно. Вас надо внимательно выслушивать - то, что вы мне расскажете, никто из моих подчиненных не расскажет". И это самое правильное отношение, большего никто не просит. Мне не нужно, чтобы Кадыров меня полюбил, нужно, чтобы он не мешал мне работать.

смотрите также: